Хаим Граде - Синагога и улица

Вечером пришли сыновья. Серл со своим мужем тоже пришла узнать, как дела у матери. Они спросили, как она себя чувствует и не надо ли вызвать врача. Переле отмахнулась. Мол, уже видела в доме больного реб Мойше-Мордехая, что все эти лекари абсолютно ничего не знают. Она вздохнула и спросила мужа, готовит ли он урок для молодых людей из колеля. Когда дети были в доме, реб Ури-Цви чувствовал себя увереннее, поэтому ответил, что Переле не должна была днем так говорить со старостами Каменной синагоги. Те могут начать против него войну. А что касается урока в колеле, то он даже пробовать не хочет. Ученики реб Мойше-Мордехая не придут на его урок. Серл бросила на мать быстрый взгляд, готовая вступиться за отца. Переле сразу же это заметила и, чтобы не связываться с дочерью, заговорила с мужем медленно и мягко: ведь гродненский раввин, да упокоится он в мире, просил его позаботиться о колеле.

— Покойный реб Мойше-Мордехай просил меня позаботиться о материальных нуждах колеля, а не проводить занятия. — И отец принялся жаловаться детям на то, что мама хочет, чтобы он взвалил на себя ношу, которая ему не по силам. Он не может быть и городским проповедником, и главным даяном, да еще и взять на себя нелегкий труд проведения уроков для таких серьезных знатоков Торы, как молодые люди из колеля. Он к тому же уверен, что эти молодые люди будут настроены резко против него. Им совсем не хочется, чтобы он стал главой ешивы.

Серл уже открыла рот, чтобы наброситься на мать, но муж сжал ее локоть своими железными пальцами, чтобы она не вмешивалась. Переле обиженно улыбнулась и обратилась к сыновьям: как отец захочет. Если в колеле не будут проводить занятия, колель распадется, а обыватели скажут, что покойный городской раввин не оставил после себя достойного преемника. Что же касается отцовских сомнений, что учащиеся не примут его в качестве главы ешивы, то он ошибается. Эти молодые люди сильно обеспокоены тем, что каждому из них придется вернуться в свое местечко и снова сесть на шею тестю. Они будут даже довольны, если гродненский городской проповедник и главный даян станет одновременно и главой ешивы. Переле перестала говорить с сыновьями и обратилась к мужу:

— А почему бы твоим сыновьям не помочь тебе в исполнении обязанностей городского раввина и в управлении колелем? Ты ведь постоянно говоришь мне, что Янкл-Довид и Гедалья разбираются в изучении Торы не меньше, чем раввины, занимающие официальные должности. Так зачем же им навсегда оставаться торговцами обувью?

Дочь взглянула на братьев, и ей показалось, что с тех пор, как они уселись рядом с матерью, их короткие купеческие бородки разрослись в длинные бороды, похожие на бороды гродненских даянов. Вдруг на улице загремел гром и засверкали молнии. Серл всплеснула руками и воскликнула:

— Эзра, пойдем домой! Дети перепугаются. Девочка, которая за ними смотрит, сама еще ребенок, она тоже испугается грома и молний.

Муж сразу же сообразил, что его жена хочет сбежать, потому что не может больше слушать речи матери. Он тоже сейчас ненавидел свою тещу больше обычного.

— Если ты не боишься промокнуть, то пошли, — ответил он.

Братья и отец засуетились вокруг Серл, говоря, что, может быть, ей стоит переждать бурю. Но она кричала:

— Мои малыши перепугаются. Папа, дай Эзре свой зонтик!

Переле успокаивала мужа и сыновей, говоря, что Серл права, она должна идти домой, к детям. Она не сахарная и под дождем не растает.

— Как я могу быть сахарная, если я твоя дочь? Слава Богу, я хоть не такая жесткая горькая редька, как ты! — крикнула Серл прямо в лицо матери и выбежала из дома.

Зеленоватые молнии были похожи на перевернутые ветвями вниз огненные деревья. Тучи раскалывались, как льдины, грохотало так, словно рушились горы. Ветер рвал крыши, ставни, но дождя все не было. Серл держала мужа под руку, она тащила его вперед, перекрикивая ветер:

— Гродненская раввинша справляет семидневный траур по мужу, а моя мать заболела от огорчения, что он был не ее мужем!

Эзра остановился посмотреть на жену, не сошла ли она с ума. Сколько бы она ни наговаривала на мать, прежде она никогда об этом не упоминала. Серл снова потащила его вперед:

— Пошли, дети одни. Ты еще увидишь, она и Янкла-Довида с Гедальей сделает гродненскими даянами. Я поняла по их лицам, что они рассчитывают на это и довольны. Отцу нужно все это местное раввинство, как дырка в голове, но ей хочется стать гродненской раввиншей! Отец неудачно женился. Ой как неудачно он женился!