Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

В запасе у него было множество драматических сюжетов. В тетради "Мысли и фрагменты" их перечню была посвящена целая страница. Он набрасывал планы: например, "Оргон" - продолжение "Тартюфа" (первый акт был задуман неплохо); набросок "Ричард Губчатое Сердце", представлявший собою канву многообещающей драмы из времен Консульства. Необходимость вынуждала его быстро осуществлять свои замыслы, он решил тотчас же написать пьесу "Старшая продавщица" - буржуазную трагедию, происходящую в торговом мире квартала Марэ; Бальзак рассказал сюжет госпоже Ганской, у которой он не встретил одобрения, а потом - Жорж Санд, и та пришла в восторг; пьеса получила название "Школа семейной жизни". Первоначальный замысел обольщение хозяина лавки старшей продавщицей и ярость его возмущенной родни - казался Жорж Санд превосходным. В работе все изменилось. Продавщица, которую Бальзак собирался изобразить неким Тартюфом в юбке, стала в пьесе чистой девушкой, "приказчицей с нежным сердцем", искренне полюбившей негоцианта, и Бальзаку пришла злосчастная идея использовать в развязке пьесы историю, которую ему рассказал Меттерних: двое разлученных влюбленных сошли с ума и не узнавали друг друга! Буржуазная комедия заканчивалась плохой мелодрамой. А в первоначальном замысле были зачатки бальзаковского театра.

Бальзак пригласил в Жарди для совместной работы над "Школой семейной жизни" Шарля Лассайи, молодого, совершенно бездарного писателя, которого он почему-то считал "подающим надежды". У Лассайи был, по словам Алеви, "огромный рост и огромный нос. Вперед! Шагом марш! Нос предшествовал, дурак за ним шествовал". Помощник ужаснулся, когда увидел, какими темпами работает его наниматель. В час ночи слуга в ливрее будил его: "Барин просит вас встать". Потом Лассайи вели в столовую подкрепиться, на стол подавали отбивные котлеты, шпинат, очень крепкий черный кофе. Затем являлся Бальзак в монашеской сутане и уводил его в другую комнату. "Ну, пишите... Школа семейной жизни". И он принимался диктовать наброски сцен. Диктовал до семи часов утра. Такова была жизнь в Жарди. Перепуганный Лассайи, так же как некогда Сандо, как Борже, обратился в бегство. Простые смертные не могут сосуществовать со сверхчеловеком.

Зато прекрасным помощником оказался остроумный Лоран-Жан, который был на девять лет моложе Бальзака; настоящее его имя было Жан Лоран. Длинный, худой, сутулый, хромой, он ходил подпрыгивая и опираясь на палку. "Серые глаза его метали пламя", а язык - сарказмы. Он был рисовальщик и писатель, но рисовал мало и ничего не писал. Гаварни смеялся: "Бальзак держит его при себе для того, чтобы говорить людям при случае: "У меня в Жарди есть бесплодная смоковница". Но Бальзак главным образом "держал" Лоран-Жана за то, что этот представитель богемы умел развлечь его и был ему предан. Так же как и Леон Гозлан, он входил в ту веселую компанию, которая пировала на улице Кассини, когда Бальзак, забывая своих герцогинь, "с удовольствием и с пользой для себя якшался со всяким сбродом". Лоран-Жан со свойственной ему фамильярностью говорил Бальзаку "ты", называл его "миленький" или "дорогуша" и в конце письма ставил: "Прижимаюсь к твоей толстой груди". Матушка Бальзака обижалась, когда Лоран-Жан называл ее "дитя мое", и недовольно ворчала: "Разговаривай он с папой римским, и то назвал бы его "дитя мое". Однако этот чудак, фантазер и острослов был воплощением преданности. Он потихоньку платил мелкие долги Бальзака у Фраскати, выпроваживал неприятных посетителей. Взяв на себя обязанности посредника, он предложил "Школу семейной жизни" в Комеди-Франсез, но управляющим театра стал в это время Бюлоз, и Бальзак не мог ждать ничего хорошего от своего личного врага. Затем пьеса была предложена театру Ренессанс и после долгих переговоров отвергнута им. Однако ж она имела свои достоинства. Жерара де Нерваля восхищало то, что в этой буржуазной трагедии возродилась неистовая ярость Атридов. Бальзак читал "Школу семейной жизни" писателям (Стендалю, Готье), посланникам и светским людям - сначала у госпожи Кутюрье де Сен-Клер, а затем у маркиза де Кюстина. Он не пал духом и нисколько не удивился, что первые шаги в драматургии оказались для него столь же трудными, как и на поприще романиста.

В Жарди он закончил роман "Музей древностей", начатый в Женеве. Местом действия, так же как и в "Старой деве", был избран Алансон. Центральной фигурой вместо мадемуазель Кормон стала мадемуазель д'Эгриньон; Бальзак любил сочетать симметрии и контрасты. Когда он описывал, как Диана де Мофриньез в мужском костюме, с хлыстом в руке посетила старого судью, любителя цветов, ему пригодились воспоминания о Каролине Марбути, которую он в Турине водил в оранжерею адвоката Луиджи Колла. Большой мастер мизансцен, он прекрасно знал, какая бутафория скопилась у него на складе аксессуаров, и, порывшись там, отыскивал под слоем пыли полезную подробность и нужный образ.