Френсис Фицджеральд: Бурный рейс

– Почему? – с удивлением спросил Адриан.

– А так короче.

Когда он ушел, они глянули друг на друга и широко улыбнулись.

– Господи, – ошарашенно шепнула Ева, – они, кажется, в самом деле решили перебираться.

И действительно. Пятеро молодых людей – трое юношей и две девушки – залпом осушали бокалы, с шумом отодвигали стулья и громко призывали официантов, явно собираясь присоединиться к Смитам. Если кто-нибудь и почувствовал неловкость при столь стремительном знакомстве, то только хозяева столика: молодежь, рассаживаясь, разглядывала их открыто и уважительно – слишком уважительно, как бы решая про себя: «Вряд ли это будет особенно занятно… хотя, впрочем, может оказаться полезным – вроде учения в школе».

Мисс Д’Амидо проворно поменялась местами с одним из молодых людей, подсела к Адриану и озарила его восхищенными глазами.

– Я влюбилась в вас с первого взгляда, – сказала она без малейшего смущения, – и за нашу бесцеремонность нужно винить меня одну. Я видела вашу пьесу четыре раза.

Адриан окликнул официанта.

– Скоро начнется шторм, – добавила мисс Д’Амидо, – и вас может свалить морская болезнь до конца рейса, так что у меня не оставалось другого выхода.

Он видел, что в ее словах нет ни скрытого смысла, ни тайных намеков – ей это было не нужно. Она сказала именно то, что хотела, и его очень тронула откровенность, с которой она отдавала ему предпочтение перед молодыми людьми. Он ощутил легкую возбужденность – путешествие становилось волнующим.

Ева не разделяла радости Адриана, но с молодым человеком, чья фамилия была Баттеруорт, у нее нашлись общие знакомые, и это скрасило ей пустую никчемность происходящего. Она не любила новых знакомств, если они не сулили «духовного обогащения», так что пестрый калейдоскоп самых разных людей – по уму, состоятельности, общественному положению, – втянутых в орбиту Адриановой жизни, частенько утомлял и даже раздражал ее. Она была обаятельной и многогранно одаренной, а поэтому ни в ком не нуждалась, считая, что случайные знакомые не имеют права на ее духовную щедрость.

Когда через полчаса настало время проведать детей, она даже обрадовалась, что пора уходить. На палубе было прохладно и сыро – плотный туман казался мельчайшей моросью, – и явственно ощущалась качка. Открыв дверь своей каюты, она с недоумением увидела стюарда: он безжизненно сидел на ее постели, уткнувшись головой в подушку. Он тоже увидел ее, но не встал.

– Если вы уже выспались, то смените мне наволочку, – едко проговорила она.

Стюард не пошевелился. И тут она заметила, что лицо у него землисто-серое.

– А если у вас морская болезнь, – с неумолимой твердостью добавила Ева, – то лежите у себя.

– Бок, не продохнуть, – чуть слышно выговорил стюард. Он сделал усилие встать, хрипло охнул и снова сел. Она вызвала звонком горничную.

Качка – и бортовая, и килевая – заметно усилилась; Еве не было жаль стюарда, она просто хотела избавиться от него как можно скорей. Возмутительно! Корабельный стюард не может справиться с морской болезнью. Когда явилась горничная, Ева попыталась выразить ей свое возмущение, но у нее у самой уже гудело в голове – она прилегла на постель и закрыла глаза.

– Это он виноват, – простонала она вслед стюарду, который выходил в коридор, опираясь на плечо горничной. – Я его увидела, и меня стало мутить. Чтоб его черти взяли!

Адриан пришел через несколько минут.

– Меня мутит! – жалобно воскликнула она.

– Бедная моя девочка. – Он наклонился и обнял ее. – Почему ты мне сразу не сказала?

– Наверху-то все было в порядке, а тут стюард… Ох, меня мутит, я не могу разговаривать!

– Наверное, тебе лучше пообедать в каюте.

– Пообедать? О господи!

Он терпеливо ждал, но она хотела слышать его голос, хотела, чтобы он заглушил надрывный скрип переборок.

– Где ты был?

– Помогал записывать участников турнира.

– Разве при такой качке будет турнир? Потому что если будет, я не смогу как следует играть.

Адриан промолчал; открыв глаза, Ева увидела, что он хмурится.

– Я не знал, что ты собираешься играть в миксте, – сказал он.

– Тут же нет никаких других развлечений.

– Я обещал взять в пару эту девушку, Д’Амидо.

– Вот как?

– Да, не подумал. Ведь с тобой-то мне играть гораздо приятней.

– Почему ж ты меня не записал?

– Просто не пришло в голову.

Она вспомнила, что тогда, на «Маджестике», они в билли в финал и получили приз. Несколько лет назад. Но она знала – Адриан вот так покаянно хмурится, только когда чувствует, что не прав. Переступая по качающемуся полу каюты, он вынимал из кофра смокинг; она закрыла глаза.