Френсис Фицджеральд: Бурный рейс

Меж тем над кораблем уже плыли удары гонга, и стюарды, проталкиваясь по палубам, кричали: «Провожающих просят сойти на берег!» – и гомон толпы стал пронзительно резким. Несколько минут на сходнях бурлила суетливая толчея, потом они опустели, и люди с приклеенными к лицам улыбками, стоящие за барьером пирса, принялись выкрикивать неразборчивые напутствия. Портовые матросы уже отдавали швартовы, когда к сходням поспешно протолкался плосколицый, явно не в себе молодой человек, поддерживаемый носильщиком и шофером такси. Корабль равнодушно проглотил опоздавшего – словно какого-нибудь захудалого миссионера в Бейрут, – и пассажиры ощутили под ногами едва заметную, но мощную дрожь. Лица провожающих начали отодвигаться, какое-то мгновение корабль казался частью внезапно расколовшегося пирса, потом лица стали расплывчатыми, немыми, а громада пирса превратилась в желтоватое пятно на берегу. Теперь уже и весь город зримо уходил назад.

В северных широтах формировался ураган и, предшествуемый штормовым ветром, начинал смещаться к юго-юго-востоку. Ему предстояло накрыть амстердамский грузовоз «Питер И. Юдим» с шестьюдесятью шестью членами экипажа, сломать стрелу подъемного крана у крупнейшего в мире пассажирского лайнера и обречь на нужду и горе жен нескольких сотен моряков. Корабль, увозивший из Нью-Йорка Смитов, взял курс на восток в воскресенье вечером и должен был встретиться со штормом во вторник, а войти в зону урагана еще через сутки, к ночи.

Адриан и Ева переступили порог салон-бара во вторник. Это не входило в их планы: они думали, что, уехав из Америки, «даже не вспомнят о спиртном», – но не вынесли забытого ими чувства острейшего одиночества, которое охватывает человека на корабле и которое можно развеять только в баре. Вот они и заглянули туда – на минутку.

Бар был полон. Некоторые посетители остались здесь после завтрака, некоторые собирались просидеть до обеда, а самые верные пришли к открытию – в девять утра. Это преуспевающее общество развлекало себя картами – пасьянс, бридж, – детективами, болтовней, выпивкой и флиртом. На первый взгляд обычная атмосфера заурядного клуба или казино в любой стране, но раскаленная нетерпеливой и едва сдерживаемой нервической напряженностью, которая охватывает в море всех, от мала до велика. Путешествие началось и поначалу было приятным, однако недостаточно разнообразным, чтобы развлекать пассажиров шесть дней подряд, а поэтому всем уже хотелось поскорее его закончить.

За столиком неподалеку Адриан заметил юную брюнетку, которая задержала на нем взгляд в день отплытия. Он опять был очарован ее изящной привлекательностью – дымная суета многолюдного салона не пригасила в ней хрупкого блеска. Смиты уже прочитали список пассажиров и решили, что эта девушка, вероятней всего, мисс Элизабет Д’Амидо с горничной, а проходя мимо теннисной площадки, Адриан слышал, что ее называют Бетси. Среди молодежи за ее столиком сидел и плосколицый молодой человек, которого последним «загрузили» на корабль; в понедельник он уныло слонялся по палубам, но сейчас, видимо, почти оправился. Мисс Д’Амидо что-то шепнула ему, и он с любопытством посмотрел на Смитов. Адриан слишком недавно стал знаменитостью и смутился.

– А нас покачивает, чувствуешь? – спросила Ева.

– Давай выпьем чего-нибудь легкого, – предложил Адриан. – Хочешь шампанского?

Пока Адриан разговаривал с официантом, молодежь за столиком мисс Д’Амидо о чем-то совещалась, потом один из молодых людей встал и подошел к Смитам.

– Если не ошибаюсь, мистер Адриан Смит?

– Да.

– Мы подумали, может, вы примете участие в нашем теннисном турнире? Мы хотим организовать теннисный турнир.

– Видите ли… – Адриан колебался.

– Моя фамилия Стэкомб, – выпалил молодой человек. – Нам всем нравятся ваши… ну, в общем, ваши пьесы, вот мы и подумали – может, вы пересядете за наш столик?

Адриан рассмеялся – немного, впрочем, принужденно: Стэкомб, развязный и расхлябанный, ждал ответа с таким видом, словно сказал Смитам нечто весьма лестное.

Поэтому Адриан ответил:

– Благодарю вас, но мне кажется, будет удобнее, если вы переберетесь к нам.

– У нас больше столик.

– А у нас… у нас – возраст.

Молодой человек добродушно улыбнулся, как бы говоря: «Пожалуйста, переберемся мы».

– Запишите меня, мистер Стэкомб, – сказал Адриан. – Сколько я должен внести?

– Ставка у нас доллар. А меня называйте Стэк.