Роберт Говард - Стервятники Техаса

Толпа уже грохотала и билась о стены тюрьмы. Старателями овладела жажда крови, и удерживало их от взлома дверей только присутствие Коркорана, который неподвижно стоял на тюремном крыльце и смотрел на людей: спокойно, но с предупреждением. Мак Наб, Ричардсон и Старк тоже были здесь. Бледность Мак Наба не скрывали пышные бакенбарды, Старк казался больным и только Ричардсон, как всегда, был холоден словно лед.

— Вздернуть их, — ревела толпа. — Отдай их нам, Стив! Ты выполнил свою задачу! Пора и нам сказать свое слово! Отдай их нам!

Миддлтон забрался на крыльцо. Его приветствовали громкими одобрительными криками, приказ «Разойтись!» выполнять не стали. Кто-то уже готовил петлю на веревке. Ярость, копившаяся годами и подавленная страхом за свою жизнь, вырвалась лавой на поверхность вулкана, подогреваемого ненавистью к убийцам. Толпа не хотела повредить Коркорану или Миддлтону — не хотела и не собиралась. Но люди твердо решили вытащить заключенных из тюрьмы и вздернуть их на ближайшем дереве.

Полковник Хопкинс пробил себе дорогу через толпу, поднялся на ступеньку и замахал руками, призывая к тишине.

— Послушайте, люди! — закричал он. — Это начало новой эры в Вапетоне! Нас слишком долго терроризировали. Мы только начинаем устанавливать закон и порядок! Так не допускайте их нарушения в самом начале! Эти люди будут повешены — клянусь вам! Но, давайте сделаем это на законном основании. И потом, если мы их повесим сейчас, то никогда не узнаем про других членов шайки и не узнаем имя главаря.

Завтра, обещаю вам, суд присяжных займется этим делом. Бандитов допросят и заставят назвать имена подельников. Окрестности нашего города должны быть очищены от всякой мрази. Давайте наводить порядок в соответствии с законом!

— Полковник прав! — громыхнул какой-то здоровенный бородач. — Без толку топить в ведре мелких крыс, когда крупные на воле!

Настроение толпы начало меняться, послышались одобрительные возгласы. Перелом наступил после того, как большинство старателей решило вернуться в бары и там продолжить обсуждение горячих событий.

Хопкинс сердечно пожал руку Коркорана.

— Поздравляю, сэр! Я видел тело бедного Джо. Ужасное зрелище! Подонки изрешетили его. Миддлтон, я обещал тебе, что комитет бдительности не станет перехватывать у тебя власть в Вапетоне. Я сдержал слово. Мы оставляем этих убийц в твоей тюрьме под охраной твоих помощников. Завтра, я надеюсь, суд доберется до дна этой грязной истории.

Проговорив это, полковник удалился в сопровождении дюжины решительных и хорошо вооруженных мужчин, которые, как догадался Миддлтон, составляли ядро его организации.

Когда нежелательные слушатели отошли достаточно далеко, чтобы не услышать слов Миддлтона, он подошел к двери тюрьмы и, не сдерживая гнева, рявкнул на заключенных, прижавшихся к решетке:

— Держите рты на замке. Вы, бестолковые ублюдки, вовлекли нас всех в неприятности, но я попытаюсь все-таки вызволить вас.

Он повернулся к Мак Набу:

— Наблюдай за тюрьмой. Никому не позволяй приближаться к ней. Нам с Коркораном надо обсудить это дело. — И, понизив голос, чтобы не услышали арестанты, добавил: — Если кто-нибудь придет, и у тебя не хватит сил отогнать его, а эти дурни начнут высовываться, набей их рты свинцом.

Коркоран отошел вслед за Миддлтоном в тень утеса. Здесь, на достаточном удалении от посторонних ушей, шериф развернулся и задал терзавший его вопрос: — Что, черт возьми, случилось?

— Друзья Гормана пытались отомстить мне. Джо Уиллоугби убили по ошибке. Я их арестовал их. Вот и все.

— Нет, не все, — возразил Миддлтон. — Не дай Бог, они раскроют рты на суде. Миллер желторотый. Он может расколоться. Я боялся, что друзья Гормана попытаются убить тебя, и гадал, что из этого может выйти. Вышло как нельзя хуже. Тебе надо было или убить их, или отпустить. Я, конечно, понимаю твое положение. Ты столкнулся с решительно настроенными убийцами, и, если бы дал им удрать, они устроили бы засаду на тебя позднее.

— Я не мог отпустить их, если бы и захотел. Люди слышали выстрелы; они прибежали и обнаружили труп, убийц и меня с наставленным на этих дьяволов оружием.

— Ясно. Но нельзя держать в тюрьме членов собственной банды, и нельзя передать их комитету бдительности. Попробую как-нибудь задержать этот суд. Если бы все было готово, мы бы рванули отсюда сегодняшней ночью, и дьявол со всеми с ними. Но я не готов. С другой стороны, хорошо, что так случилось. У нас увеличились шансы на благополучный побег. Мы опережаем комитет бдительности и стервятников. Мы знаем, что полковник с компанией вот-вот нанесут удар, а банда не знает. Никому, кроме тебя, я не пересказывал свой вечерний разговор с Хопкинсом… — шериф на минуту замолчал и задумался. — Слушай, Коркоран, мы можем двинуть отсюда завтра ночью! Я хотел закончить только одно дело — самое крупное: взять кассы Хопкинса и Бисли. Кажется, мне удастся это провернуть, несмотря на все их предосторожности. Но об этом потом. Я заставлю полковника перенести суд на день. Думаю, я знаю, как. Завтра комитетчики и стервятники вцепятся друг другу в глотки! А мы нагрузим мулов и отправимся прочь, пока они дерутся. Если получится в самом начале оторваться и от тех, и от других, пусть потом пускаются в погоню, если захотят… Сейчас мне надо найти полковника. Возвращайся к тюрьме. Если Мак Наб болтает с Миллером и прочей шушерой, послушай, о чем они говорят…