Василий Стенькин - В осажденном городе

Прошин и Тарасов, рассредоточив группу, прочесали лесной массив, мало надеясь на успешный исход операции: бандиты обычно укрывались либо в густых лесах и оврагах, либо в небольших населенных пунктах, где имели пособников.

Под вечер чекисты случайно наткнулись на двух вооруженных мужчин, которые при задержании даже не успели оказать сопротивление, столь неожиданной для них была встреча на лесной тропе. Они бросили обрезы и подняли руки.

Один из них назвался Елизаром Клейменовым: щуплый мужчина, под пятьдесят лет, с окладистой черной бородой; второй — Иваном Митюхиным. Парень лет двадцати пяти, с косматыми, горчичного цвета волосами и огромными крестьянскими ручищами.

Задержанные выдавали себя за жителей Верхнего Ломова; признавали, что нарушили приказы военного комиссариата и Чрезвычайной комиссии о сдаче оружия, но сделали это исключительно с целью самозащиты.

«Время ноне беспокойное, нельзя без оружия», — в один голос говорили они.

Местные жители опознали Клейменова и Митюхина, но отзывались о них уклончиво, что-то недоговаривали.

В делах Чрезвычайной комиссии нашлись документы, неопровержимо подтверждавшие, что оба они являются участниками банды Недосекина.

Назавтра первым привели на допрос Елизара Клейменова. Бандит остановился у порога, метнул короткий и режущий взгляд на Прошина.

— Садитесь, Елизар Никитич, — предложил Прошин, показав жестом на табуретку. Клейменов послушно сел, положил сухие, жилистые руки на колени.

— Будете правду говорить или как? — спросил Прошин, придвигая к себе стопку бумаги.

— Правду? Правда, парень, у каждого своя.

— Как понимать это?

— Моя правда такая: ни о какой банде я ни слухом ни духом не ведаю, а у тебя, выходит, другая.

— Когда вы познакомились с фельдшером Недосекиным?

— Не знаю такого.

— А вот граждане Верхнего Ломова видели вас вместе с Недосекиным.

— Выходит, они знают больше меня. Это клевета, гражданин следователь, никакого Недосекина я не знаю. Ложные сведения пусть останутся на совести клеветников.

— Как вы относитесь к Советской власти?

— Как все.

— А точнее?

Клейменов опять чиркнул сверлящим взглядом, улыбнулся тонкими губами.

— Хвалят: говорят, хорошая власть, только больно долгая…

— Прекратить! Контра несчастная! — Прошин стукнул кулаком по столу, но тут же, устыдившись своей несдержанности, отвернулся к окну.

— Ты спрашиваешь, я отвечаю, как умею.

— Ладно, посидите в камере и подумайте, — сказал Василий, успокаиваясь. — Мы еще поговорим с вами.

— Всегда рад встрече с хорошим человеком, — с явной насмешкой проговорил Клейменов, поглаживая дремучую, угольно-черную бороду.

Иван Митюхин, напротив, оказался человеком откровенным и разговорчивым. Отвечая на вопросы Прошина, рассказывал, что в банде Недосекина состоит около года, участвовал во многих налетах, но лично никого не убивал.

— Попробуй теперь докажи это, — вздыхая, говорил Митюхин. — Давно хотел прийти с повинной, боялся — не поверят.

— Когда у вас появилось такое намерение?

— После казни председателя Выглядовского сельсовета Дубова.

— Расскажите подробнее.

Митюхин помолчал минуту, пощелкал суставами пальцев и начал глухим голосом. Из его рассказа вырисовывалась леденящая душу картина.

Вожак банды Недосекин и его приближенные заранее обдумали план расправы с Дубовым, который, по их мнению, слишком активно проводил в жизнь предписания Советской власти. План этот был жестоким. Предполагалось связать Дубова, на глазах у него изнасиловать жену и двух дочерей-школьниц, а потом умертвить его самого.

Около полуночи Недосекин, Клейменов, Митюхин и еще несколько бандитов приехали в село Выглядовку, с огорода проникли в подворье Дубова и, выбив кухонное окно, ворвались в дом.

Дубов спросонья не сразу сообразил, что происходит. Потом стал метаться в поисках оружия. Кто-то из бандитов ударил его прикладом по голове, Дубов упал, ему завели руки за спину и связали. Его мучили всю ночь. Под утро, когда он уже не приходил в сознание, бандиты скрылись.

Прошин хорошо знал эту историю и мог убедиться в откровенности показаний Митюхина.

Клейменову дали очную ставку с Митюхиным, рассчитывая, что после нее бородач расскажет правду.

— Ежели Иван убивал Дубова, пущай отвечает по закону, — по-прежнему с ухмылкой сказал Клейменов. — Я не был там и повторно заявляю: с Недосекиным чаев не пивал, на бандитские дела не хаживал.