Тодор Кондов - Передает «Боевой»

— Ты так думаешь, Гешев?

— Теперь думать будешь ты. Я же должен действовать. Ты не такой уж простой парень, и я принял решение подарить тебе жизнь. Можешь идти домой. Установишь связь с Москвой. Но передавать будешь радиограммы с моим текстом. Вот цена твоего приговора к пожизненному заключению.

Домой? Эмил улыбнулся. Там, очевидно, подготовлен капкан. Будет лучше, если он защелкнет его сам, чем полиция будет беспрестанно угрожать тем, кто до сих пор находится в числе заподозренных.

— Гешев, а если я не пойду на это?

— Пойдешь… В противном случае умрешь вторым. Первым умрет твой сын. Даю тебе честное слово.

— Не сомневаюсь.

— Вот тебе сигареты, Попов. Приду через час. И ты дашь мне ответ.

Эмил знал, что Гешев врет, что, когда игра кончится, его расстреляют, но желание предупредить Москву, что Александр Пеев арестован, что радиостанция раскрыта, взяло верх. А что, если ему удастся бежать?!

…Пятью минутами позже Гешев приказал освободить деда Николу.

— Старый хрыч, от твоего молчания зависят две жизни. Твоего сына и твоего внука. Эмил отправился домой. И ты тоже. Ты нам уже не нужен. Условие одно: кто бы ни пришел искать твоего сыночка, будешь говорить, что он болен и лежит дома. Если проговоришься…

— Вы меня не запугивайте. Я ведь найду в себе силы пережить гибель всей семьи. Но уж раз Эмил решил вернуться домой, буду молчать.

Гешев махнул рукой. Несколько позже, отдав распоряжение передать Марии Молдовановой, что она может ходить к Эмилу один раз в день за инструкциями по работе «Эльфы», он поделился с Секлуновым:

— Попов не выдержал. Старика это поразило. Это нам урок. Видишь, какой новой наукой я овладел!

…К десяти часам утра 18 апреля дед Никола позвонил в квартиру Эмила.

Его пригласил войти ухмылявшийся агент:

— Прошу, старый хрыч! Видишь, каким любезным хозяином я стал.

Дед Никола присел у ног сына. В комнате находился второй агент. Обстановка говорила сама за себя.

— Значит, отпустили тебя… — Старик покачал головой.

— Да. При условии, что я продолжу прежнюю работу, — ответил сын. Глаза Эмила сверкнули, и отец понял, что означает этот огонь. Он немного успокоился. — Причем добровольно.

Теперь дед Никола мог выслушать сына. Ведь сын не забыл о своем долге… о праве коммуниста жить гордо и умереть достойно.

— Делай, сынок, все так, как подсказывает тебе совесть. Я теперь спокоен.

Отец приласкал сына. Эмил с благодарностью посмотрел на него.

К одиннадцати часам, когда один из агентов уже вернулся (он сопровождал Белину в булочную, аптеку и бакалейный магазин), пришла Мария Молдованова.

Девушка поняла, что Эмил хочет что-то сказать ей. Если не сегодня, то завтра.

Агенты пристально всматривались в чистый чертежный лист. Карандаш с удивительной легкостью чертил сложные узоры. Оба они имели кое-какие познания в радиоделе, поэтому и находились здесь. Они быстро поняли, что арестованный — специалист высокого класса.

— Господин Попов, у вас такая прекрасная работа, вы руководитель интересного, перспективного предприятия. Просто непонятно, зачем вы подвергали себя такому риску. И вот результат налицо. Даже если коммунисты придут к власти, вы все равно не дождетесь от них добра — они заберут ваше предприятие, — рассуждал один из агентов.

— Объяснить это трудно. Все так сложно и одновременно просто.

Мария Молдованова огляделась. Какое-то мгновение они остались одни. Он сунул ей в руку записку.

«Отыщи человека, который каждый вечер после 21 часа открывал бы окно на лестнице напротив балкона в кухне».

Никто не понял, почему вдруг девушка стала веселее. Найдется тот, кто будет открывать окно…

Доктор Пеев шифровал текст, предложенный полицией. Рисковать бессмысленно не хотел и поэтому ошибок не делал. Они нашли все, что их интересовало.

Он не понимал: капитулировал Эмил или отвечает игрой на контригру. Пока предполагать что-либо рано.

Доктор не знал, что Эмил, передавая в Москву первую полицейскую радиограмму, в присутствии трех полицейских телеграфистов отстучал между цифрами правильного текста и сигнал тревоги.

Произошло это 18 апреля. В Дирекции полиции тем временем спорили, какие сообщения посылать в Москву.

Каждый день Эмил передавал данные, продиктованные агентами, однако из Москвы не поступало никаких распоряжений. В полиции бесились. Никому и в голову не приходило, что их могли обмануть. Было решено продолжать игру до победного конца.