Алишер Навои - Язык птиц

Как от мук той жестокой бывало мне жутко:
Я от гнета стонал и лишался рассудка.

От огня ее уст жгло мне душу и тело,
От кудрей и от родинок — жизнь почернела.

От ее сладкоречья умолк мой язык,
Пред ее красотою мой разум поник.

70 Счастье встреч, боль измен — это жизнь и могила,
Счастье дарит покой, боль меня погубила.

Но от боли измен я вином утешаюсь,
А от чаши свиданий я жизни лишаюсь.

Понял я: хуже смерти томленье разлук,
Губят душу стократ стоны бедствий и мук.

Только вспомню ее — жизнь засветит мне снова,
Все мечты — лишь о ней, нету в сердце иного.

В дни разлуки не дружен я с мыслью другою,
Ты ведь знаешь: я правду сказал пред тобою.

75 Как жестоко в разлуке томленье мое!
Лишь о ней пред тобою моленье мое.

О аллах! Пусть я буду покаран презреньем,
Если разум мой предан столь низким моленьям.

Тьмою ум мой окутан такою густою,
Что в глазах мне затмило весь мир чернотою.

Весь мой век все мольбы мои были чужды
Истым нуждам, о ты, сам не знавший нужды!

И ни разу не пал я во прах со смиреньем,
Чтобы пасть на меня не пристало каменьям.

80 Я даянием нищего не удостою,
Не взгордившись тщеславно своей добротою.

И твои имена я в себе не берег:
Только с помощью четок припомнить их мог.

Все деянья вершил я с корыстным расчетом,
Об утробе был суетным предан заботам.

Пусть ни в ком столько злобы вовеки не будет,
Даже в дьяволе — не в человеке — не будет!

За мои прегрешенья гнетет меня стыд,
Сердце мука терзает и скорбь леденит.

85 От раскаянья нет мне в сей жизни отрады,
Совесть лютая губит меня без пощады.

И от всех этих язв и пороков постылых
Отыскать исцеление сам я не в силах.

Не от умысла сих прегрешений вина,
Но и смертью карать тебе воля дана!

Если края-конца моим бедам не будет,
А тебе дар прощенья неведом не будет,

Милость бедам моим, исцеленье пошли мне,
Покаянье, слова наставленья пошли мне,

90 Милосердьем ко мне снизойди, добротой
И прощеньем греха моего удостой.

Доброты твоей светоч в душе ты зажги мне,
Все, что чуждо тебе, в сердце сжечь помоги мне,

Дух мой, скованный путами бренного тела,
Отреши от любого злонравного дела,

Ибо птице души дальний путь предстоит,
Ей над садом мирским вдаль взглянуть предстоит.

Ведь и птица, взлетая в парении смелом,
Свой полет устремляет к наземным пределам.

95 Я молю: будь мне в каждом деянье советом!
Если ж я не сумею быть верен обетам,

Пусть меня осенил бы, от бед уберег
Тот, кого ты заступником грешных нарек! [12] ...Тот, кого ты заступником грешных нарек. — Речь идет о Мухаммеде (устаревшая европейская форма его имени — Магомет) (род. ок. 570—ум. 632), проповеднике, основателе религии ислама, почитаемом мусульманами в качестве «посланника божьего», провозвестника божественного откровения, величайшего и последнего пророка.

Он — глава всех пророков, посланник благого,
Он большому и малому — суть и основа.

Даже прежде Адама он был уже сущим,
Был пророком, великие тайны несущим.

До творенья еще оставалось шесть дней,
А сиянье его рдело солнца сильней.

100 И за свет свой обрел он сторицею славу,
Возлюбил его бог, словно чадо, по праву.

Бог велел быть векам, беспредельно грядущим,
До того, как отец человеков стал сущим. [14] Отец человеков — Адам.

А когда он был создан, его красота
Дивным светом пророка была залита.

С Евой быть ему богом даровано было,
И краса его солнце собою затмила.

А когда всеблагой Сифа в чада судил им,
Свет челу его послан был тем же светилом.

105 От него и на чадо их свет снизошел,
Был и к сыну их милостив света посол.