Последние годы я проживал одиноко, со слугой Карлом Трейгутом. После же смерти верного Карла, осталась вдова, а с нею трое сирот. И вот…заботился я о них, неумело, неловко, наверное. Своих–то детишек завести не привелось. А когда пришел мой последний час, принял смерть благостно. Мне знак был великий ниспослан: во сне явился ко мне Христос, да и простил меня…
Свет гаснет. Отдаленные милицейские свистки и голос в мегафон: — Всем руки за голову! Проверка документов!
Хмурый день. Осень. Обломов один на диване. Подходит Карим — пожилое лицо кавказской национальности.
Карим:— Посидеть рядом на памятнике можно? Ольга–то твоя где? Уехала?
Обломов: — В кино снимается.
Карим:— Вижу, один скучный сидишь. Не идет бизнес? И у меня, ой, дела плохи, ой, плохи… Все лето надрывался, «крышу» держал — тебя отмазывал, бар, сам знаешь, неспокойная точка, всем телом прикрывал. Зачем такие труды в моем возрасте? Заболел! Ой, заболел! Лечиться надо. Деньги надо.
Обломов:— Задолжал я, вот, держите. Спасибо вам, Карим Каримович. Завтра меня здесь уже не будет.
Карим:— Куда поедешь?
Обломов: — Где полежать можно. Места много.
Карим:— Говорят, в Москве помойки богатые. Крытые. Там даже мебель стоит — лежи, отдыхай — воздух свежий, еда рядом. Говорят, даже «Активию» некоторые почти целую выбрасывают. А еще там женщины ( наклоняется к Обломову, что–то шепчет на ухо, смеется ) Не какие–то там шаляй–валяй — проститутки, настоящие биляди!
Слышны звуки подъехавшей машины. Хлопают дверцы.
Карим:— Ну, я пошел. К тебе делегация, барин.
Появляется Иностранец под зонтом с Сопровождающим.
Сопровождающийобъясняет Иностранцу : — Вообще это памятник герою великого романа писателя–классика Гончарова. А сверху бомж. Бездомный. ( Дальше что–то говорит по–английски).
Иностранец (Обломову с акцентом ): — Я чех. Мои родители евреи бежали из коммунистической России. Русская литература — предмет моего интереса. Вы, я думать, изображаете Илью Ильича Обломова?
СопровождающийОбломову : — Господин Стоппард написал знаменитую пьесу, в которой действуют все наши утописты. Герцен, Бакунин, Белинский, Тургенев, Чернышевский, Аксаков, Грановский и прочие персонажи. Пьеса на девять часов! По всему миру идет. Елизавета II пожаловала драматургу высшую британскую награду — орден «За заслуги» и титул лорда.
ИностранецОбломову : — Таким образом, русский дворянин встретился с английским лордом.
Обломовсадится : — Извините, сэр, мой герой предпочитал принимать визиты лежа. И, знаете, это весьма интересный человек. Все лето сюда приходили люди и спорили, какой он, почему остался в веках, что надо понять нам сегодня? И как, наконец, жить, что бы никому стыдно не было за слово Родина?
Иностранец:— Русские склонны к утопизму. Все ваши так называемые «провозвестники идей», полагали, что можно создать общество полной социальной гармонии. Справедливое общество без противоречия между свободой и равенством. Но потом они поняли, что свобода и равенство противоречат друг другу… и справедливости быть не может.
Обломов:— Не может…
Иностранец:— Нельзя быть свободными и равными одновременно. Людям вообще очень трудно сосуществовать вместе, даже если речь идет об очень близких людях. В нас генетически ограничена возможность быть неэгоистичными. Как эта русская поговорка: своя рубашка…
Сопровождающий: — «Своя рубашка ближе к телу».
Обломов:— Ясно же! Свободный человек занят тем, что бы отстоять себя, подняться над другими — стать успешнее, богаче. А борьба за справедливость все время требует что–то друг у друга отобрать и поделить. Вот и получается…
Иностранец: — Получается, что необходим разумный компромисс, раз уж святых среди нас мало. Это тех, для кого чужая рубашка важнее собственной. Все остальные — эгоисты, и мы с вами тоже. А в целом — все на этом свете не однозначно и все относительно.
Обломов: — Выходит, без разницы: лежишь здесь у помойки или на Рублевке в шезлонге, воруешь или честно сидишь на нарах, за правду душу кладешь во славу отечества или его же грабишь — без разницы. Для тебя лично — без разницы. Потому что где бы и как бы человек не существовал, ему все равно хуже чем хотелось бы.
Читать дальше