Людмила Бояджиева - Изображая Обломова

Пояснения: В городе Ульяновске — бывшей Самаре — на пересечении улиц Гончарова и Ульянова в сквере стоит культурный объект: «Диван Обломова», выполненный из металлокерамики в натуральный размер. В честь знаменитого земляка Ивана Николаевича Гончарова.

В тексте пьесы использованы реальные цитаты из произведений Гончарова, Карамзина, Ульянова — Ленина, Пушкина, Стоппарда и пр.

Пьеса в 2‑х действиях.

Летнее утро. Площадь на фоне сквера. В центре памятник самому знаменитому герою И. А. Гончарова Обломову: диван с надписью: «Здесь я окончательно постиг поэзию лени и это единственная поэзия, которой буду верен до гроба…» (И. А. Гончаров. Симбирск. 1849 г.)»…. На диване под пышным одеялом лежит толстяк в восточном халате, изображающий Обломова. Рядом стоит большая, в рост человека, вычурная рама с наивным пейзажем российских просторов. Сбоку стоит элегантная урна, но у подножия памятника полно всякой дряни — бумажки от мороженого, бутылки, фантики.

РАМА с пейзажем используется для «крупного плана» — монологов действующих лиц. Пейзаж удаляется, свет только на говорящем)

Обломов: — «На Гороховой улице, в одном из больших домов, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов… Это был человек лет тридцати двух–трех от роду, среднего роста, приятной наружности, но с отсутствием всякой идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим выражением не лица только, а всей души…» ( Дрогнувшим голосом) Всей моей души, Оля!!!

Из–за дивана появляется на карачках женщина, собирающая мусор в пластиковый мешок. Платье женщины, так же как и человека на диване имеет жалкое подобие описанных в романе костюмов героев. Женщина довольно молода, со следами былой красоты, скрытыми дешевым гримом и лишениями.

Ольга: — Народ у нас сильно памятники любит: стоит только что–нибудь такое значительное поставить, сразу мусору наволокут, всякой дряни накидают.

Обломов( достает из–под подушки том «Обломова». Читает мечтательно ) — «Случается и то, что он исполнится презрением к людскому пороку, ко лжи, к клевете, к разлитому в мире злу и разгорится желанием указать человеку на его язвы..»

Ольга: — Нужно больно еще на язвы указывать! Для того телевиденье и узбеки есть. Одни пакостят, другие убирают — всегда так. Вставай, Илюшенька, юбилей же! Сейчас с визитами понаедут.

(Обломов садится, Ольга складывает и убирает одеяло под диван. Достает из старого ридикюля расческу, помаду, придает Обломову более свежий вид, поправляет халат, носки. Достает из–под него надувную резиновую подушку, поддувает ее. Во время этой процедуры Обломов продолжает читать текст из романа):

Обломов: — «…и вдруг загораются в нем мысли, ходят и гуляют в голове, как волны в море, потом вырастают в намерения, зажгут всю кровь в нем, задвигаются мускулы его, напрягутся жилы, намерения преображаются в стремления: он, движимый нравственною силою, в одну минуту быстро изменит две–три позы, с блистающими глазами привстанет до половины на постели, протянет руку и вдохновенно озирается кругом…. ( Ольге: И матрац поддуй, все бока отлежал) Вот–вот стремление осуществится, обратится в подвиг… и тогда, Господи! Каких чудес, каких благих последствий могли бы ожидать от такого высокого усилия!.. Но, смотришь, промелькнет утро, день уже клонится к вечеру, а с ним клонятся к покою и утомленные силы Обломова: бури и волнения смиряются в душе, голова отрезвляется от дум, кровь медленнее пробирается по жилам. Обломов тихо, задумчиво переворачивается на спину и, устремив печальный взгляд в окно, к небу, с грустью провожает глазами солнце, великолепно садящееся за чей–то четырехэтажный дом».

Ольга( осматривает его удовлетворенно, целует в лоб ): — Чистенький, гладенький, что твой херувим!

Обломов: — Херувим сосисочку хочет…

Ольга: — На, вот сперва «Энап» от давления прими. Натощак надо (дает таблетку)

Обломов:— Не буду! Она с мочегонным. Забегаюсь опять, а тут как раз люди придут.