Аристофан - Лягушки (отрывки)

Невежда! Это было писано как украшенье
На кораблях.

Я ж думал, Эриксид, сын Филоксена. [12] Филоксен — богатый щеголь, современник Аристофана.

945А разве выставлять в трагедии необходимо
И петуха?

А ты, богопротивный, сам на сцене
Что представлял?

Не петухов-коней, не коз-оленей,
Как ты. Ведь это только на коврах персидских [13] Снова указывается на восточные мотивы в поэзии Эсхила. пишут,
А я лишь только принял от тебя искусство это,
950Распухшее от слов напыщенных и претяжелых.
Сперва его я сделал тоньше, жир с него согнавши
Прогулками да легкими словцами с белой свеклой,
И сок давал, из болтовни, из книжек собирая, [14] В комической метафоре Аристофан смеется над развитием диалога у Еврипида и над книжностью его поэзии.
Потом кормил монодиями да Кефисофонтом. [15] Помощник Еврипида в музыкально-вокальной постановке трагедии.
955И не болтал я, что пришлось, и не мешал все в кучу;
Но выходящее лицо на сцену у меня сейчас же
Род драмы объявляло. [16] Намек на длинные вступительные монологи в трагедиях Еврипида.

Для тебя то было лучше,
Чем свой род объявить.

Затем от самого начала
Все было в действии, и у меня все говорили:
И женщина, и господин, и раб с ним точно так же,
И дева, и старуха. [17] Усиление диалога и разнообразие персонажей, взятых из жизни, у Еврипида.

А за дерзость-то такую
Не заслужил ты разве смерти?

Нет, клянусь, нисколько.
Я поступал как демократ.

Оставь, любезный, это:
Не очень-то красива для тебя прогулка эта. [18] Вероятно, намек на пребывание Еврипида в конце его жизни у македонского царя Архелая, что не вяжется, по мнению Диониса, с его демократичностью.

965Потом я этих научил болтать. [19] Еврипид употребил здесь слово «болтать» в смысле «говорить красноречиво»; Эсхил понимает это слово буквально.

Я с тем согласен;
Но лопнуть бы тебе скорей, чем этому учить их.

Я научил для красоты стихов брать угломеры
И верные отвесы, думать, видеть, ухищряться, [20] Указание на разработанность структуры стиха у Еврипида.
Любить, увертки делать, понимать все, зло предвидеть
970И все обдумывать.

С тобой согласен.

Выводил я
На сцене жизнь домашнюю, которою живем мы,
В чем все могли меня критиковать: ведь эти люди,
Жизнь эту зная, и могли ценить мое искусство.
И я не говорил высокопарно, их от мысли
975Не отвлекал, не озадачивал их, представляя
На сцене Кикнов и Мемнонов, [21] Кикн и Мемнон — мифические цари, герои Эсхила. ездящих взнуздавши
Коней уздою с погремушками. Да ты сейчас же
И сам учеников Эсхила и моих узнаешь:
Его Формисий да Магенет, [22] Магенет — неизвестен; Формисий — демагог, силач, с большой бородой. тот игрок несчастный,
980Копейщики и трубачи-бородачи, со смехом
Презрительным деревья гнущие в дугу; мои же
Вот Клитофонт, а также щеголь Ферамен. [23] Представитель умеренных демократов.

И этот?
Ловкач и мастер он на все, когда он попадется
В беду какую и хоть к гибели уж близок, смотришь
985А вынырнет сухим.

Конечно, я об этаких делах
Афинян думать научил и ввел
В искусство размышленье и расчет.
Теперь уж всякий думает о всем
990И размышляет; домом правят все
Уж лучше, нежель прежде было то;
Разузнают, как это обстоит,
Где это у меня, кто это взял?

Клянусь богами я, афинянин
995 Теперь, как входит в дом, на слуг кричит,
Допрос ведет: горшок где у него,
Кто голову отъел у корюшки?
Скончалась, говорит он, у меня
Та чашечка, что прошлый год купил;
1000А где чеснок вчерашний? Кто обгрыз
Оливку? — Раньше же сидели все
Преглупыми молокососами
И простаками-ротозеями.

Видишь ты это, преславный Ахилл? [24] Стихи из не дошедшей до нас трагедии Эсхила «Мирмидоняне»; хор побуждает Ахилла, вождя мирмидонян, вступиться за греков, терпящих поражение.
1005Ты же что, Эсхил, на это скажешь?
Только ты смотри, чтобы случайно
Гнев не взял тебя и за пределы
Не увлек: ведь обвиненья страшны.
Но, герой мой, возражай без гнева;
1010Паруса ты собери и ветру
Дай концы; потом все больше, больше
Подставляй, да осторожно действуй;
Жди, покуда не подует ветер
Ровный, постоянный.
1015А теперь без боязни пусти своей речи поток, ты, который реченьями
Превысокими первый греков настроил и ими украсил искусство, [25] Теперь хор вызывает на спор другого противника; видно явное сочувствие Эсхилу.