Петер Хакс - Адам и Ева

Да, это надо было испытать.
Я совершила то, что захотела:
Не самое прекрасное, быть может,
Но самое великое из дел.

Ты здесь.

Я здесь.

Ты здесь, как и всегда.

Но разве я «как и всегда» сказала?

Я от волненья даже побледнел.

Ты волновался за меня?

Я слышал,
Что сотрясает буря целый лес,
Я видел, что гроза в густой траве,
Как палец на песке, ведет дорогу,
Что валятся дубовые стволы,
Ломая с шумом под собой кустарник,
Я слышал вой и крики, словно боги
Сошлись в бою не на живот, а на смерть.
И чей-то голос закричал: Адам!
Спеши сюда! Грозит опасность Еве!
О, Ева, ты в беде? Да вроде нет.
Ты невредима, ты цела, здорова.
Но все же не такая, как всегда, —
Во много раз прекраснее.

Да, правда.
Своим глазам вполне ты можешь верить.
Но то, что избежала я беды,
И есть моя беда. Она влечет
С собою новых повторенье бед,
А жить без бед я больше не смогу.

Мне, кажется, намного полегчало.
И я, признаться, сильно удивлен.
Поговорим о более приятном.
Конечно, ты всегда была изящней
И вылеплена тщательней, чем я,
На грубый глиняный горшок похожий,
Но стали мы с тобой еще различней,
И стал еще заметнее твой дар
Слова низать и связывать во фразы.

Я многое успела пережить,
И жизнь необратимо изменилась.
И лишь в момент того переживанья
Узнала я, что значит слово: жить.
Ты тоже должен это испытать
И вслед за мной изведать сладость счастья.

О чем ты? Что я должен? Говори.

Меня ты любишь?

Да. Нежней, чем прежде.
В твоей красе есть странность и загадка.

Последуешь за мной?.

Весьма охотно.
С тобой делиться означает счастье
С тобой делиться счастьем. Говори.

Ты будешь благодарен мне, Адам.
А я — тебе. Но мысль мою понять
Ты сможешь лишь тогда…

Когда?

Тогда,
Когда, как я, вот этот плод надкусишь.

Вот этот плод?

Да, да.

Как ты?

Отведай.

Ты, все-таки немного недоволен?

Пока имеет боль любую форму,
Пусть ужаса или страданья лик,
Пока мы знаем боли имена,
Пока она хоть как-то постижима,
Мы в состоянии ее терпеть.
Но выносить вот эту пустоту,
Глядеть, как занимает место в нас
Ничто, куда мы заглянуть боимся,
Круша скалу надежды и мышленья,
Ее толкая в море бледной муки…
О мозг, слабеющий столь быстро мускул!
Ты этого не выдержишь.

Ты что?
Зачем бранишься? Что я натворила?

То, что себя ты Богу предпочла,
Ему, кто выше всех и вся на свете,
Ты предпочла то, что намного меньше.
Несчастная, лежи теперь в пыли.
Тебя ждет смерть.

Но я еще живу.

Ах, вот как, ты живешь! А кто сказал,
Что жизнь твоя сейчас лишь началась.
Раз началась, то ей придет конец.
Кто так узнает жизнь, узнает смерть.
Теперь не будет ничего из Бога.
Все что угодно — из тебя самой.
Придется взвешивать любой свой шаг,
Сомненье принесет любая радость,
Дыхание стеснится, разлучась
С потоком бурным из груди творенья.
И это жизнь? А если это смерть?
Я, кто богаче всех, стою в слезах.
Бог для меня построил мир, сказал
Что любит нас, и вот жена мертва.
О Ева, ты убила нас обоих.
Ты на краю своей могилы молишь:
Иди за мной, Адам.

Нет. Не ходи.
Забудь о просьбе, верь опроверженью.
Хоть ты и потрясен ужасной вестью,
Но ты невинен. Что я натворила!
Что на себя я навлекла! Ей-богу,
Я не хотела дурно поступать,
Но я готова худшее стерпеть,
И в десять раз свою умножить муку,
Чем принести тебе такое горе.
Я тоже плачу, тоже вся в слезах,
Хотя на слезы права не имею,
Но сил моих достанет, чтоб сказать:
Ступай. Оставь меня в моем грехе.
Мне вдруг понятно стало это слово.
Ступай. Тебя с Творцом не разлучить.

И разлучить с тобой? Тебе известно,
Как вышло, что ты есть на этом свете?