Саша Чекалов - Подайте на хлебушек

А вам… пошла бы впрок и эта пешая
дорога на… удобная, успешная:
по саду… между грядок, за сарай
и – в лес, обратно. Как и с давних порвела…

Тогда – вы знали, из какого хоррора
бесчувственно растёт ваш сонный рай.

С утра пораньше слазить на ю-тьюб
и убедиться: главное – в струю ной,
да чтобы люди стыли на ветру б,
а песня – остаётся вечно юной .

…Закажешь пару суш и пару ролл,
чуть тяпнешь (духовник рекомендует) —
и, мёртвый, оживает рок-н-ролл,
а что! – огонь пылает , ветер дует …

так почему бы – символы на биз
переводя (ну да, они всё те ж, но…) —
и не косить под феникса ?
На бис.
И важно, и вальяжно. (И мятежно.)

…Поклонников ухоженная рать,
упитанных охранников когорта…
Хоть вечно можно замертво сгорать!
(Лишь тяпнуть. Он полезен ведь, кагор-то.)

А кто не напрягал на сцене жил
(мол, как же там она, моя Гренада?!) —
выходит, как бы толком и не жил…
и значит —
воскресать ему не надо.

…"Just do it! И не ной! Ну что ты сник:
душевных ран нет лучше средств —
от ран же!»

Чего только не ляпнет духовник
с утра пораньше…

На заметку начинающим поэтам:
век жесток… и чтоб заметили тебя,
очень важно быть по-клоунски одетым.

Гомон публики безропотно терпя,
нужно попросту стихи орать погромче
(чтоб аж кормчие восстали из могил!) —
плюс добавь эпилептические корчи…

не, ну если ты, конечно, не дебил —
вопреки всей очевидности иного
чудом верящий:
набитая мошна
не минует!
как и слава, право слово!
лишь Поэзия для этого нужна!

…Век – шесток…
и, кто сверчок, а кто не слишком,
понимаешь – лишь иссохнув от тоски.

(Залу, преданному низменным делишкам,
адресуя средний палец шутовски.)

Из небытия, как из мешка,
просто
достаю я…
хомячка!

Крошечные ушки! и глаза…

Где же умиления слеза?!

Ах, вас не устраивает, шо
это не лошадка?
Хорошо!

Снова прячу жизньот вас мою…

(И – простите, если достаю.)

Я люблю это красок и музык
неземное смешение – в миг,
когда страшно, до глупости узок
переулок меж полками книг,
полночь полднем насыщена сразу
и закатом… и смех – будто спор…
и бросает на каждую фразу
тень печали таганский собор.

Я люблю и тащиться,
и мчаться,
и лежать на мостках у реки
вплоть до самого важного часа,
что оттягивать нам не с руки…

Но всего и сильнее, и больше —
блеск огней и все ночи с тобой
исчерпав – обожаю с тобой же
просто ждать
новый мир.
Чистовой.

На старушку глядит Алиса,
не пытаясь усмешку скрыть:
мол, зачем же так жутко злиться!
мол, уродует даму прыть!
да и внешностью не богиня! —
вон, морщины ведь на лице…

« Вся вы прошлое, герцогиня,
в этом жутко смешном чепце! »

Но с иронией и старушка
на Алису глядит в ответ:
« Ну, давай же, дитя,
разрушь-ка
веру в ценность ушедших лет! » —

и поблёкшая, и сухая,
словно в поле пустом жнивьё…

И не чует Алиса, хая:
это – будущее её.

Чудесно в ночи стоять,
бежав от любых работ,
попав на корабль и – глядь! —
опал бы я на фальшборт —
от колотой раны дня
сдувающимся шаром…
Так лучше бы: для меня —
да и для работ.

…«Шолом!» —
сигналы цветных огней
от Хайфы – по кораблям,
а коль не грустишь по ней,
исторгнет Дубай «салям»
из самых душевных недр,
открой ему душу сам!
Ну что ты?.. Не хочешь, нет?

Пройдёмся по полюсам.
Как сахар, торосы…
Вскользь
уныло минуя их,
ползёшь ты, слоновья кость,
от жирненьких нулевых
оставшийся монумент,
о, палубный исполин…

Ну! Подвига хочешь?!
Нет.

Мы выпросим – и спалим
доверия весь кредит…
Да, собственно, уже всё.
Протухло, скрипит, смердит
напрасное Колесо.