Саша Чекалов - Как всегда

© Саша Чекалов, 2016

ISBN 978-5-4483-1150-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На землю опустилась как бы нега, —

и в самый раз тут выспаться бы, но

давно я не видал такого снега!

А он летит и бьётся мне в окно,

как будто мотыльки (но не на пламя),

как будто саранча (и фиг бы с ней)…

Как будто всё, что было между нами

в течение минут, часов и дней,

не льдинками нанизано на нити,

а тонет в толще разностей и сумм

и немо умоляет: «Обманите!

Скажите, что пурга – лишь белый шум!»

…Да, чуял холод с самого утра твой;

да, в самый раз бы мне утратить речь,

но эта нега кажется неправдой…

И значит, ни к чему её беречь.

Стынет молоко

обступивших сумерек;

В нём, как лягушки,

мы масло надеемся

взбить… Похоже, напрасно.

Хочу познакомиться с кем-то из библиотеки,

и чтобы она не мечтала об ипотеке,

и чтобы она не ходила на йогу и фитнес, —

и чтобы не трогал ничуть никакой новый хит нас!

Конечно, сперва мне роман дописать было б нужно,

работу найти, и полы подмести, и принять уже душ! – но…

такая весна за окном: запоздалая, робкая, – словом,

не нужно пока говорить, что влюбиться в меня тяжело вам:

и так уже духом упал, будто нюх потерявшая псина…

Эй, нимфа из букинистического магазина,

приди в мою жизнь, и заполни её, и останься,

чтоб жили – от песни до песни, от танца до танца…

от пенсии к пенсии… от перевода до гранок…

Весна – это время, когда выздоравливает и подранок

и прыгает, прыгает… шепчет:

«Хочу познакомиться с кем-то!» —

и каждая строчка внезапно интимна, хотя и анкетна.

Но – стеклопакетно таращится дом на аллею,

там голуби и воробьи… Ни о чём не жалею.

Внутри всё расслаблено, всё невесомо, бескостно.

Душа замерла

в предвкушении чуда знакомства.

Написал бы я про зиму,

да зима уже прошла —

и лежит с утра красивый

свет на плоскости стола.

Ну про май вот написал бы…

а зачем! —

почти ведь он

весь уйдёт в салюта залпы,

как порядок заведён…

Написал бы уж о смерти —

но пока узнал о ней

очень мало

(и, поверьте,

нет резона гнать коней).

Написать о жизни разве?

Ну не знаю… Мы и так

в суете её погрязли,

прямо будто Скрудж МакДак.

Написал бы о просторе,

но, как выйду из норы —

то ли жутко сразу, то ли

тошно делается… р-рр!

(«Что ж, избрал навеки глушь ты?»

Как же! – тает на глазах…)

О норе?

Уже всех лучше

написал о ней Бальзак.

В общем, нет идей почти что.

(В реку – дважды не войду.)

Рай ли памятью почтится,

перестройка ли в аду, —

всё тщета… Напьюсь-ка чая,

словно тёплого дождя,

и… черкну про Ильича я:

день рожденья у вождя!

А потом закрою ноут,

натяну штаны и плащ

и – наружу…

Ветер ноет,

дождь идёт…

«Но ты не плачь!» —

еле слышный голос музы

затихает… Всё, затих.

Бьются капли. Рвутся узы.

Повторяется мотив.

нельзя распускаться. давай-ка, держи

в руках себя крепче:

полны усыпляющей логику лжи

банальные речи.

нельзя расслабляться, пока ты не стал

(поскольку – пора ведь)

однажды и впредь окончательно стар:

всё может поранить!

едва (ведь не так уж она и честна,

молвы полупритча)

размякнешь – и вновь обернётся весна

кровавым каприччо…

расслабиться и получать удово…

да ну! – это мерзко.

настолько, что лучше себя самого

поставить на место:

ну нам ли теперь самовольничать, а?

а что же! – быть может…

другие какие-то знаки чертя,

когда уже прожит

оставшийся вечер… крутой поворот…

восторг перевала…

закрой одиночеством уши и рот.

всё – как не бывало.

всё – как и не парился. как и не жил.

всё – как не тянул из

тебя этот мир обезволенных жил

тентаклями улиц.

как будто всё в книжке дурной прочитал, —

в рассказе, в романе…

как будто владельцы дешёвых гитар

на чём-то поймали

и вот обессиленно, загнанный ёж,

забился под койку…

а что и когда ты теперь запоёшь —

не важно: на смену грядёт молодёжь.

постольку-поскольку.

в моём сердце нет памяти, лишь тоска.

не уныния омут – река, узка,

под напором боли ревёт в трубе,

глубоко внутри… не слыхать тебе.