Саша Чекалов: Замечательное утро

© Саша Чекалов, 2017

ISBN 978-5-4474-9203-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Замечательное утро! —

снег заботливо, гляжу,

и гумно укрыл за хутором,

и поле… и межу…

Вот бы снова завалиться, —

целиком отдаться снам!

…За окном – просторов лица

в дом заглядывают к нам.

Брезгливо отгребая кал,

я плыл туда, где небо чище.

Судьбою сытый мужичище, —

я тихой гавани искал.

Да что ж непрочно так весло-то, —

сломалось! нечем догрести!

…В тебе увяз на полпути,

многоэтажное болото.

Теперь – та самая кухарка я,

что управляет государством, —

хотелось бы поверить, но…

вниз по утрам с балкона харкая,

я чую: Пряже – не удастся

угомонить Веретено.

В мире тревоги тотальной

(людей – за полупустой кошелёк их)

я встретил мой чисто кристальный

уголёк, – и нежен, и лёгок.

Нескладную и – смертельную,

спрятать хотел в пустующем доме,

принёс, – и упала ты на постель

сквозь дырку… в моей ладони.

Валяется ложечка чайная.

В глазах безнадёжно и сыро.

…Найдётся на каждое чаяние

своё отсутствие предпосылок.

Воздух жжётся, будто крапива.

На клеёнке – хлебное крошево.

Вчера мы тут открывали пиво, —

ну да это теперь «дело прошлое»…

Ничего с человеком не может случиться:

уничтоженный – телом, умом и душой, —

вылетает из мира он новою птицей, —

нет, не новой, пожалуй, но странно чужой! —

и несётся, миры рассекая крылами,

растворяясь в измышленном (теми, кто жив)…

недоступен отныне долгам, и рекламе,

и влиянию прочих: отныне чужих.

…Собственно, всё уже было:

в сумерках взгляды насквозь,

волны любовного пыла,

судорожное «авось»…

Не даётся действительность, дразнится,

ускользает… но память жива…

так какая же, собственно, разница,

что вернулась ты в семь, а не в два!

Терпче и горше

ночью становится вдруг

писк тамагочи.

Мне небо кажется овчиной,

тупик мне кажется судьбой, —

я чую: женщина с мужчиной

имеют разное в виду…

…Но та, что всех безмолвней и грустней,

Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придёт, даю тебе поруку…

(Сергей Есенин, «Собаке Качалова»)

В дверь звонок. Пошёл, открыл я.

Ты за дверью, – вся во льду:

«Слух прошёл, купил ты крылья…

Покажи, – и я пойду…»

Внутрь втащил тебя за локоть,

спиртом, сонную, растёр…

Снова всё не так уж плохо…

Крыльев нет: из них – костёр…

Крылья что! – мне снились стаи

всю неделю напролёт…

Спи, любовь, – пока растаял

неизбывный этот лёд:

Вновь тебя на время спрятал —

от агоний, от погонь…

Крылья – сон. Неделю кряду

их охватывал огонь.

Дуновений весны, их бесстыдных напутствий,

испугалась, истаяла, – зная,

что, к тому же, все чувства иссякли (и пусть их!)…

Я в растерянности, родная.

Поперхнувшись особо трагическим битом,

мой процессор мечтательно замер.

Всё застыло. Я снова готов быть избитым

и – отхаркивающимся слезами.

Стою у окна. Расступается небо,

и там проступает дорога, —

и с ужасом чую:

мол, вот, поумнел бы —

не видел бы дальше порога.

И в таком состоянии кажутся тенью

крики из спальни: «Побрейся»,

а желанье иметь непременно детей —

жалкой, никчёмной агрессией.

Охота —

всё пуще неволи!

И сколько бы я себя ни…

собака желания воет —

сирене вдали сродни.

И нечем успокоить,

раз тесно души жильё!

…Погладь —

с ещё большей тоскою

примется за своё.

Шутит с мужчинами жутко

то «золото», что блестит…

Некоторым – проститутку,

а некоторым – простатит:

каждому по заслугам

(благо, заслуга слаба)…

Полузатопленным лугом