Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Лес оставался неизведан,
Хоть шум его – в твоей крови,
Хоть шёл он за тобою следом
Сквозь плачи-радости твои.

Ты пел, в незримом с ним общенье,
И окрылялся, и взлетал,
Он чистил ум и ощущенья,
Целил, советовал, шептал.

Таилось под его личиной
Неведомое Божество
И было истинной причиной
Земного неба твоего.

Вождь грозовой взирает хмуро,
Меж туч – косой клинок Тимура,
Взор – наискось, и гнева взрыв:
Приподнимая плоти шкуру,
Душа мечтает, взгляд раскрыв
В потёмки неба, как ромашка.
Ей брань гремящая не тяжка,
И тяжба выси – не гнетёт.
Душа не сжалась, но растёт:
О щедрость отчая высот,
Откуда луч, тепло и росы!
О братья! Не из тех ли сот –
Ваш лучший мёд медноволосый,
О духи зорь, наги и босы,
Певцы предгрозовых красот?..

Где Прага, матерь городов
(Но нет, не город, а река я)
Течёт, храня последний вздох
И первый крик подстерегая,

Весной, чей жёлтый свет мимоз
Дробит Градчан врата и шпили,
Коль вы взошли на Карлов мост
И к мукам Гуса подступили, –

Услышьте, что бормочет Ян
Сквозь дым времён и вспышки боли:
«Мрак сердца и души изъян –
Два откровенья Вышней Воли!..»

Там раскинулся край – и чужой, и родимый,
Ты, не зная, живёшь в его полдне лесном.
Связь меж сердцем и улицей неисследима,
Ибо дальние страны живут его сном.
Лучевое общенье над лугом наладят
Пчёлы света – над телом летели, звеня.
Светлый улей, шепни: правнук мой или прадед
Распахнул зеркала – и глядится в меня?..

Когда в честь юной личности
Горят сердца и свечи,
Ни о какой вторичности
Не может быть и речи.

Там в опьяненье радужном
Поют и резко судят,
И кто же в праздник скажет нам,
Как в чаще будней будет

Стенать и биться грусть твоя –
Нахохленная птица?..
Но погаси предчувствия,
Чтоб юностью упиться.

Дай место настоящему,
Оно светло и тонко,
Кинь под копыта плащ ему –
Иисусову ослёнку.

Удары и проклятия –
О них и думать рано.
Забудь же о распятии,
Когда поют Осанну…

Там, где ветвился грех её, –
Прощенье расцвело:
О горных замков Чехии
Гранёное стекло!

О ветви дней терновые,
На вас цветы красны,
И вот не счесть обнов её,
И серебрятся сны!

Воскресла вера старая,
И новая жива,
И вот твердят уста её
Заветные слова:

«Шумит река широкая,
Течёт из Божьих уст,
Как лань, к тому потоку я
Сбегаю и стремлюсь!..»

Провидцы заснули,
И кто же поймёт:
Словакия – улей,
А Чехия – мёд!

Мы чувства – мы пчёлы:
Едва захотим,
И горы, и долы
Земли облетим.

Узрим, как в театре,
Взглянув с облаков,
Судеты, и Татры,
И веки веков.

И сразу направо,
В мельканье огней –
Пчелиная Влтава,
И Прага над ней.

Эпохи минули –
Минута живёт:
Душа – это улей,
А мысль – это мёд!

Вновь птиц скитания, листвы метания
И память лет, глядящая во тьму.
Осенний свет. И голос Высшей Тайны
В душе твоей, готовой ко всему.
Её средь бела дня объемлет морок,
Она плывёт в закат на всех парах,
Ей каждый лист непоправимо дорог –
Лист золотой, слетающий во прах.

Четыре ворона на четырёх шарах
Одра предсмертного уселись, –
О ты, забывший Небо на пирах,
О повелитель, впавший в ересь!

Лишь одному есть дело до души
Бедняги-короля, влекомой в гибель:
О Тёмный Патрик, выходи, спеши,
Покуда мрак не скрыл и Бог не выдал.

От четырёх правдивых слов твоих,
Прозрачных и, как слёзы, жгучих,
В душе взметнётся покаянья вихрь –
И вороны исчезнут в тучах…

…Из серебристых воспоёт глубин
Напев ирландский, тих и светел, –
И вдруг поймёшь, что Богом ты любим
И все твои грехи развеял ветер!..

«Матросов утонувших души
В скорлупки прячет Водяной.
Ведь он считает их виной
То, что погибли не на суше,