Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Подскачет, к примеру, воробушек –
Как зёрнышко, грусть украдёт…
Не лучшее – ну так хорошее,
А среднее тоже сойдёт.

Но Синь и к последнему случаю
Примолвит, собой осеня,
Что это – из лучшего лучшее
В сиянии Божьего дня…

Осень. Снова подули библейские ветры,
Русло веков переполнилось водами Первотворенья.
Сколько ни видывал туч, и учений, и вер ты, –
Только теперь и созрело серебряным облаком Время.

Только теперь на поверхность причины незримые вышли –
И отразилось на лицах, что прежде таилось внутри,
И упорхнули под взором могучего Тишри
Птенчики стран – небиблейские календари.

Осень. Снова заполнили небо и землю библейские ритмы.
Снова душа утвердилась в древнейших, священных правах.
Чуткому слуху услышится эхо молитвы
В самых простых, обронённых прохожим словах.

Мы струны, от нас остаются лишь песни,
Для нас и законы другие.
Для нас эта мука – умри и воскресни,
Мы струны – не цепи, не гири.

Струна разорвётся и снова срастётся,
Но сколько дрожать и страдать ей,
Пока напряжётся, пока отзовётся
Хоть нотой на зов благодати!..

…Как чисто бьётся сердце ветра
В просторе страсти луговой!
А сколько троп, а сколько вер-то,
А как раскатист разговор

Лесов – со внемлющей душою!
И сквозь обычные слова
Проступит Слово столь большое,
Что и воспримется едва

Окрестной далью, ставшей слухом.
Случайный отзвук улови –
Воспримешь весть, воспрянешь духом
И вступишь в день своей любви.

Как у батюшки родимого в дому –
Столько света, что не снилось никому!

Там сияние от свеч да от лампад,
Там и перлы, там и яхонты горят.

То сияние не свечек золотых –
Ликование всех верных и святых,

Не жемчужный и не яхонтовый свет –
Духов праведных собранье и совет!

Что ж мы, детушки, в потёмках-то сидим,
В мрачной клетушке невесело глядим?

Мы заплачем в помрачении своём,
Слёзно к батюшке родному воззовём:

«Заблудились мы, кривым путём пошли,
Светлу заповедь твою не соблюли!

Ты уж, батюшка, прости и не взыщи,
Нас к нетленному сиянью приобщи!

Хоть во тьме, да всё ж мы пташечки твои,
Не в ночи ли громко свищут соловьи?

Ты не нас ли кротким словом умилил,
Не за нас ли свою кровушку пролил?..»

Жизнь земная – сень странствий священных,
Сей сапфировый свод,
Реки в синих божественных венах,
Звон небесных забот,

Просторечные улицы-храмы,
Встреч воздушная блажь…
Из ветвистой святыни – куда мы?
Молви, молнии страж!

Сплетаешь невод из слогов и нот,
Забрасываешь в синеву – и снова
Трепещет сердце и мгновенья ждёт,
Чтоб только уловить неведомое слово.

Казалось, будто поймано оно –
Но задохнулось или ускользнуло.
И неводу-сознанью не дано
Хоть что-то удержать, кроме морского гула…

Шитый жемчугом ворот –
Побережье озёрное!
Не подкрадётся ворог:
Бдительны зори дозорные,

Утренние и вечерние,
Розданы копья прибрежным кронам, –
Не подступиться черни
К нашим хрустальным хоромам!

Ну что ж, пора признаться
Пред вихрем-ураганом,
Что из гонимых наций
Ты ближе всех к цыганам:

Не только век в ответе
И ненависть людей,
Но в путь толкает ветер
И гривы лошадей.

И недоступна тайна
Душе – слепой царевне:
То ль начались скитанья
По чьей-то злобе древней,

То ль волей потянуло –
И, руки заломив:
«Вернись, о Мариула,
Степная Суламифь!..»

Я уже понял почти, что должно повернуться,
Чтобы рассыпанный прах вновь собрался в горсти,
Чтобы посмертная маска смогла улыбнуться,
Чтобы засохший цветок захотел расцвести.