Наташа Денисова - Утром через десять веков

убивают самых добрых и самых нежных
и самых храбрых.
будто бы война вырывает адама ребра:
«ты не сотворишь жены,
и она не достанет саблю,
и не перережет глотку
смертям на свете всем».

снег идет,
расставляет мир по своим местам,
приносящий вести нем.
пьют деревья соки, поля рассыпают хлеб.
я ведь с детства не отпускаю ничьих рук,
никогда не оставляю на долгий срок.
для меня весь мир как вишневый сад —
он цветёт немыслимо, невообразимо…
цветёт, цветёт.

кто же выбрал этого мальчика наугад?
кто же смог сколотить ему тесный гроб?
как он бледен теперь, как безумно слаб.
и слова в тишину, и рука – стебель.
мне не нужно жизни, не нужно турецких сабель.
я не стану звуком, рыданием, воплем,
неприкаянным безымянным взглядом.
я оставлю в памяти непроизносимым словом
самых добрых и самых нежных и самых храбрых.

мой милый друг, твой новый гость…
он очень стран. он бледен, бледен.
смотри: разбита его трость,
и молью воротник изъеден.

его лицо знакомо, право,
он приходил ко мне во сне.
не оттого ль кольцо на правой
ты говорил носить жене?

не оттого ль задули свечи
ветра и сквозняки?
да, в этот страшный тёмный вечер
она сняла кольцо с руки.

когда-нибудь кто-нибудь станет вами,
утром наступит на кафель ванной,
уйдет на работу
по шумной улице,
перестанет замечать,
как земля двигается
возле круглого желтого шара.

этот кто-то не плачет от точных глухих ударов,
нанесенных неосторожной тенью
прошлого,
беспокойного и потерянного.

некоторым людям необходимо
знать,
что завтра их маленькие
и большие сбережения
будут очень дороги,
и все кризисные явления
пройдут где-то далеко,
мимо;
и сумма неприятностей,
случившихся за день,
будет меньше,
чем в аналогичный период
прошлого,
позапрошлого,
и других лет.
некоторым людям необходимо
восемьсот
серий фильма
о том,
как живут
симон и симона
в маленьком доме,
в штате аризона,
как она любит выращивать
розовые тюльпаны,
как он медленно, но верно
становится чемпионом
всех мыслимых и немыслимых соревнований.

некоторым людям необходимо

иногда умирать в собственной ванной,
наедине с призраками плохого прошлого,
никому ничего не обещая,
ни у кого ничего не спрашивая.

некоторым людям необходимо
два окна с непогашенным
светом зеленой лампы.

иногда три окна.

а мне нужна только темнота и тишина;

ощущение,
что у самого дна,
под тонкими ребрами,
похожими на ветви боярышника,
сердце, как рыба на берег выброшенное,
прекрасное в своей агонии,

помнит тебя.

о мой возлюбленный ясноокий,
на расстоянии одного крика
смотри, как становится камень хрупким…

я оставляю тебя.

словам, разлукам,
неточным календарям,
оглушенному снегом городу.

и мы будем дрожать, как нагие сироты,
и мы будем искать – не найдем друг друга.

радиостанции охрипнут и перейдут на шепот,
книги будут читать книги,
и вспомнит кто-то

как ты долго называл моим именем
тишину, уходящую комнатами пустынными.

и вот, крутым кипятком заливая раны,
говори медленно, надевай черный.
это только книги разделены главами.

а люди… о чем они?

а люди… куда они
уходят, не возвращаются?
напевают моцарта среди капельниц,
забывают моцарта, летят вниз.

все время что-нибудь происходит.

а представь: вокруг холод.

пустое пространство, лишенное энтропии.
и ты падаешь в снег первым.
за тобою падает, поет север,
бесконечный до краев север.

и кто-нибудь другой совершает выбор,
и кто-нибудь другой открывает мир твой.

мой милый, милый, мне так грустно:
мимо
удары сердца моего.
плохой боец, ничтожны шансы.
и не проститься, не остаться.
как скоро рождество.