Владимир Орлов - Десять веков белорусской истории (862-1918) - События. Даты, Иллюстрации.

Переключая как-то раз телевизионные каналы, я увидел в студии БТ известных в этих широтах политиков — беларуса и русского, надежных и проверенных сторонников "единения наших братских народов" (несторонников на отечественном телевидении можно изредка увидеть только в сюжетах, снятых спецоператорами из других ведомств)…

И лица братьев-славян, и их бесконечная интеграционная "жвачка" были знакомы до дикой оскомины, но рука, потянувшаяся к пульту, остановилась на полпути. В этот раз завзятые объединители, видимо, подыскивая для телезрителей дополнительные аргументы, решили совершить экскурс в глубокую историю. Речь шла о том, как наши предки, будучи "единым древнерусским народом", вместе сражались за освобождение родных земель от монголо-татарского ига, а потом, опять же вместе, во главе с Петром Первым пробивали окно в Европу. Слушать, за что предки современных русских и беларусов дружно сражались дальше, было уже неинтересно.

Дозвониться в студию, чтобы вступить в полемику с государственными мужами (хотя бы сообщить им, что не было никогда на беларуских землях монголо-татарского ярма), выглядело задачей столь же реальной, как дозвониться к самому императору Петру, во времена которого предкам беларусов не было никакой нужды ломиться в Европу, потому что их государство находилось там уже не первый век.

Именно благодаря этой телепередаче я и согласился стать одним из авторов книги о Беларуси (Это эссе написано В. Орловым для еще не вышедшей книги "Невядомая Беларусь". — Ред .), не в последнюю очередь вдохновляясь надеждой, что среди ее читателей, возможно, окажутся и вышеупомянутые "телезвезды", а также их коллеги с обеих сторон беларуско-российской границы.

Тысячелетний исторический путь Беларуси даже на фоне самых парадоксальных версий истории славянских да и вообще европейских народов представляется мне крайне мифологизированным. Если романтические эксперименты с историей (например, в Македонии) так или иначе способствуют развитию национальной идеи, то официальная беларуская историография по-прежнему нередко пытается опираться на традиционные имперские мифы. Тем более что эти мифы политикам удобно использовать в интеграционной риторике.

Начнем с самого начала — с "древнерусского народа".

Для меня и моих коллег, профессиональных историков нового поколения, которые рассматривают прошлое с позиций существования беларуской нации и государственности с многовековой традицией, совершенно очевидно, что версия происхождения восточных славян из "единого корня" — это плод творчества российских ученых XVIII–XIX вв., призванных обосновать притязания кремлевских правителей на беларуские и украинские земли. Логика тут чрезвычайно простая: поскольку мы, мол, из одного корня, значит, и жить должны в одном государстве — разумеется, в русском.

Реальное существование единой древнерусской народности, откуда якобы вышли белорусы, украинцы и русские, ничем не доказывается. С самого начала этногенез трех народов происходил на разных территориях и с участием разных этнических компонентов. Далекие предки беларусов, двигаясь с юга, от Припяти, в VIII в. начали колонизацию других земель Беларуси, где уже вторую тысячу лет жили балты. Славяне стояли выше коренного балтского населения по организации общества и развитию экономики. Возможно, именно этот фактор и обусловил мирное сосуществование двух этносов. Результатом их взаимодействия стало образование межплеменных общностей кривичей, дреговичей и радимичей — этнической основы будущих беларусов.

В летописях вы не найдете названия "Киевская Русь". Территория, которую обозначают таким образом, не была единой ни этнографически, ни тем более политически. Полоцкое княжество, откуда берет начало беларуская государственность, попадало в зависимость от Киева на считанные годы, и каждый раз киевлянам приходилось для этого применять оружие. В 1129 г. при сыне Владимира Мономаха Мстиславе полоцких князей удалось выслать в Византию, но спустя три года Мстислав умер, и Полоцк снова стал независимым. Государство Рюриковичей было лишено главного признака, характеризующего этническую общность, — единого самосознания. До середины XIII в. летописцы называют население Беларуси прежними именами — кривичи, дреговичи, радимичи. Не только Полоцк, но и Новгород, Ростов, Суздаль, Рязань не считались в то время Русью, а, напротив, ей противопоставлялись. За Владимиро-Суздальской землей это название закрепилось только со второй половины XIII в., когда население беларуских земель уже представляло собой отдельное этническое целое.