Наталья Тимофеева - На склоне пологой тьмы

Как бабочек ночных у лампы рой,
Но я давно их прелести не внемлю…
Кончается мой тяжкий путь земной,
Чтоб внуки унаследовали землю.

Фантазии мои идут вразрез
С непобедимым мнением пиитов,
Мол, думаешь иначе, значит, бес
Вселился в мозг твой, жизнью не добитый.

Смотри-ка мы уж лысы от забот,
Не знаем, как на Родине нам выжить…
А ты — ловкачка, минула щедрот,
Когда Россия ими так и брызжет.

Смешно, ей Богу, им не по зубам
Бороться вместе с мерзостным режимом,
Но наезжают сворою на дам,
Что не хотят остаться под нажимом

Босяцкой власти, сдохнуть не хотят.
Они, как зомби, дуют в эту дудку,
И на все корки «бабку» костерят,
Забвение ей проча, или «дурку».

Описывают лоб её, смеясь,
Мол, слишком умный, не для нашей братьи…
И так, кривляясь, правды убоясь,
Сжимают пустоту в своих объятьях.

Борьба за жизнь? Легенда, сказка, ложь,
Вы засиделись под селёдку с водкой.
И то сказать, где мужика найдёшь
С мужицкой, а не с бабьею походкой?

Рябина черноплодная, — ура!
Огурчик консервированный — в банке!
Да вам тут не помогут доктора
Или шептушки-знахарки и бабки.

Привыкли грызться дома, в Интернет
Макеты проецируете сплетен?
Да, совести и чести больше нет,
Как нет на вас сермяжной барской плети!

Но будет вам и плеть, лишь дайте срок,
Склоните ниже ваши шеи долу.
И спустит власть бандитская курок
Во лбы «пророков», выпивших рассолу.

Вызвездило инеем пороги,
Забелило сорго у забора…
Время подвело свои итоги,
Сединой покрыв поля и горы.
Стылого эфира колокольцы
Распахнули праздничным звучаньем
Утреннюю скованность околиц,
Даль воловьим наводнив мычаньем.
И, дрожа от зябкости рассвета,
Голос петушиный взвился звонко,
Отзываясь в сердце эхом лета —
Трепетною песней жаворонка.

Из тайной власти темноты, из паутинного бездумья,
Из неоглядного «ничто» она рождается на свет.
Она выходит из слепой, открытой раны новолунья
И поселяется в груди, и ничего нежнее нет.

Она касается едва виска, где тоненькая вена
Пурпурной силой бытия плоть наполняет, и тайфун
Из белых бабочек страстей несёт сознание из плена
Людских запретов и табу в тот край, где каждый смел и юн.

Она не просит ничего взамен своей былой свободы,
Она с готовностью стократ свои объятия дарит
Лишь за один счастливый миг, который длится словно годы,
И не боится, что её огнём до смерти опалит.

Она готова к маете и каждый день летит с откоса,
Как с неба падает звезда, сжигая голубую кровь…
И в полнолунии беды она свои таит вопросы,
Не докучая никому, — моя последняя любовь.

Припев:
Разлука столько раз приговорила сердце,
Что страха не таю жить дальше, не любя,
Лишь знаю, в пустоту, как в зеркало, смотреться,
До боли руки сжав, придётся без тебя.

Распоясало утро пояс тьмы и тумана,
Понасыпало жгучей холодной росы…
Как сегодня сияют, искрятся поляны,
А воскресшее небо синей бирюзы.

Где-то там за горою, где бушует цветенье,
Где от райского солнца не слепнут глаза,
Взявшись за руки, бродят усталые тени,
Позабывшие что-то друг другу сказать.

Не саднят, кровоточа, застарелые раны,
Не трепещет в догадках, волнуясь, душа,
Но безудержно-пылко, томительно-странно
Рвётся сердце наружу, разбиться спеша.

Накаляется ветер вихрем птичьего звона,
Ароматами полон, летит сквозь года…
Я вернулась в свой сад из чужого полона
И хочу быть забыта тобой навсегда.

Припев:
Время стирает следы, как морщины
С древних барханов пустыни…
Камень иль сердце в груди у мужчины,
Мне неизвестно доныне.

Взором странно-тревожным в глубокой ночи
Смотрит с неба луна, предвещая ненастье.
Сумрак пахнет геранью, полынно горчит,
И охвачена я ночи призрачной властью.

Притупляется боль от недавних обид,
Свет далёкой звезды — словно призрак надежды…
Только птица ночная о чём-то скорбит,
Неутешный рефрен повторяя прилежно.