Наталья Тимофеева - Монологи. Стихи

Тени всё длиннее, дни короче.
Осень распростёрла свой шатёр.
Смотрят звёзд задумчивые очи,
Ветер с гор летит во весь опор,
Треплет дуба листья жестяные.
Звуки гулки в ветреной ночи.
Сполохи сияют огневые,
И луна холодные лучи
Запускает в стылое пространство.
Беспокоен мглистый окоём
Кратером очерченного царства,
Где с тобою бродим мы вдвоём.
Смотрим на прошедшее, как в омут,
Где черна и пагубна вода,
Где желанья, словно галька, тонут,
И уходит счастье навсегда.
Там заветы были, да запреты,
Невозможность – лучшее из зол…
Как же мы, стремясь забыть всё это,
Полюбили наш заветный дол!
Не вступая больше с жизнью в споры,
Мы всему творению равны
И благословляем эти горы,
Что, красой веков осенены.
Завтра вновь заблещут над селеньем
Склоны золочёные, и вновь
Мир осенней обуяет ленью
Винограда собранного кровь…

Осенняя печаль – нечаянная грусть,
Сиятельны её щемящие утраты.
И я сама себе потерянной кажусь,
Считая не доход, а лет своих караты.

Как много их ушло за подлый медный грош,
Как мало их теперь осталось на ладони…
И, как былую жизнь в сомненьях не итожь,
Подкралась старость, словно вор в законе.

Казалось, что вода течёт быстрей годов,
И так легки, подчас, иных событий путы,
Но множились труды, и был их груз пудов,
И бранных слов вражда была страшней цикуты.

Мне небо не вернёт любимых и друзей,
Ушедших навсегда за окоём заката,
Откуда не придёт ни писем, ни вестей.
Власть памяти в душе и бережна, и свята.

Я к ним не тороплюсь, но помню с юных лет,
Что встретиться опять нам всё-таки придётся,
Ведь смерть лишь переход на вековечный свет,
В другую жизнь она – волшебное оконце.

Мгновения конца и, чем нас встретят там,
Не знаем, но живём, как будто сами вечны.
Что будет милосерд Спаситель ко грехам,
Надеемся и мчим, как бабочки, беспечны.

Реальность только здесь, минута – словно год,
В ней всё сошлось сполна: грядущее, былое…
А осень тут как тут с дарами у ворот.
Мне грезится, что я её богаче втрое.

Приял Иосиф золото и смирну,
И ладан над младенцем воскурил…
Мария-Дево почивала мирно,
Лишившись в родах драгоценных сил.

Горел очаг, накормленный соломой,
Лежал младенец, как ягнёнок, тих,
Звезда сияла ровно, и знакомо
Пустынный ветер пел свой древний стих.

Волхвы смотрели на картину эту,
И мысли их казались громче слов.
Любовью и объято, и согрето
Пространство было, и нехитрый кров,

Что дал приют семейству непростому.
Мгновения считал наставший век….
И было всем тепло вдали от дома,
Где несмышлёныш, Богочеловек

Ещё не ведал о своём грядущем,
И, приникая к маминой груди,
Пил молоко. А зло ярилось пуще
От непорочных девичьих родин,

И, в дьявольском терзаясь нетерпенье,
Что накрывало, как девятый вал,
Объятый страхом, Ирод в диком рвенье
Побить младенцев слугам приказал.

И воины, послушные приказу,
Втыкали пики в детские тела…
Кровавому прощения экстазу
Сама природа так и не дала.

Прошли века, убийство не приелось
Держателям державы и венца.
Им чужды милосердие и щедрость,
Присущие сердечности Агнца.

И пусть они щепотью троеперстья
Хоть днями напролёт венчают лбы,
Они – потомки Ирода, бесчестье
Перед Христом – знамение судьбы.

Ни дальние пределы, ни Египет
Не сбережёт их присных от суда.
Отравлен ими хлеб и воздух выпит,
И кровью стали земли, и вода.

Грядущее стоит у переправы,
Но людям больше некуда бежать.
Весь мир сошёл с ума, хлебнув отравы,
И сатану готов к себе принять.

Напрасны жертвы? И кому примером
Стал тяжкий крестный путь Царя Царей?
Лишь для того, кто, не утратив веры,
За хлеб врага не дал надеть цепей

И не отрёкся от креста святого.
Кто душу от сомнений уберёг.
В начале мира было только Слово,
И было это Слово словом – «Бог»!