Наталья Тимофеева - Пою тебе, Господи! Стихи и романсы

Воркуют голуби на хорах,
Мой тихий голос вторит им.
В пустынном храме каждый шорох
Плывёт протяжно, словно дым.

Кадило звякает приветно,
Огонь свечи едва дрожит,
И каплет время незаметно
Слезой на гладь гранитных плит.

Пою «От юности моея»,
И птица Богова – душа,
Купаясь в запахе елея,
Под купол рвётся, чуть дыша.

Глядят мне прямо в сердце – очи
Святых со старых образов
И ангел, чист и непорочен,
И Спас – и вечен, и суров…

Покров любви простёрла Дева
Над миром, созданным Творцом,
Но засыхает жизни древо,
Неплодно, налито свинцом

И низко небо, враг не дремлет,
Борясь за каждый сущий вдох,
Но мир бездумен, он не внемлет,
Как Сам к нему взывает Бог.

Алтарь отверст, а храм безлюден.
И возглашает иерей:
«Спаси вас Господи!» на блюде
Неся хлеба для голубей…

Колокол неба звенит непрестанно
Щебетом птичьим и пением гроз,
Клонят ветра дерева покаянно
Над мироточием утренних рос.

Ярое око дневного светила
Обуреваемо властью огня…
Каждого ждёт после жизни могила
И ожидание судного дня.

Тайна великая этого света
Всем приоткроется в весях иных.
То, что в умах не имело ответа,
Станет доступно в пределах святых.

Я сиротею в земном окруженье,
Мне одиночество – слаще наград.
Чувствую в сердце знакомое жженье,
Пью суеты и предательства яд.

Колокол неба сзывает на тризну
Века негаданной порчи земной,
Словно поёт всем живым укоризну,
Денно печалуясь вместе со мной.

Думы мои вслед за ветром клубятся
И улетают в иные миры,
Что мне в безмолвие лунное снятся
С самой наивной невинной поры…

1.
Вот и ласточки улетели.
Снова слышится звон синиц.
Ароматы осенней прели
От октябрьских плывут границ.

Мимолётное дуновенье
Ветра спелый срывает плод,
И окутывает селенье
Дух медовый. В водоворот

Увлекая своё теченье,
Время мчится под кручу дней,
И неведомое растенье
Расцветает в душе моей.

Там, внутри, под закрытым сводом,
Потаённо от чуждых глаз,
Всё прекраснее год от года
Это чудо, что вверил Спас

Недостойным его бродягам,
Подошедшим к концу пути,
Что молились бесовским стягам,
А не Господу во плоти…

Осень, ты ли в последнем танце
Приготовилась закружить,
Набросав серебра и глянца
На скуделью паучью нить?

2.
Истекли ожиданий сроки,
Горизонты сужают взор…
Лживы, каверзны и жестоки
Обещатели, пошлый вздор

Проповедуют вместо истин
Теплохладным своим рабам,
Знать не знающим евхаристий,
И считающим нормой срам.

Небо падает, словно в омут,
На людское кишенье тел…
Мир, порой золотою тронут,
Божьих истин не захотел.

Переводит нечистый стрелки,
Урожай собирает ночь.
Души грешников злы и мелки,
И насильно им не помочь.

В шуме тонут благие вести,
Звон монет заглушает стон,
И младенцев священник крестит,
Чтоб не видеть до похорон.

Развлечений не так уж много,
А бесплатных и вовсе нет.
Почему не сподобить Бога
На крестильный прийти банкет?

К Богу нынче полно претензий,
И пора ему на покой.
Вера – выпивки бесполезней,
Что без толку махать рукой?

Мир в своём своеволье бешен, —
Глаз мозолит поклонный крест,
В вавилонском плену обтешен.
Червь сомнений познанья ест.

3.
Танцы в храмах теперь не редкость,
Клоунада, чечётка, джаз…
Бог не фраер, нужны лишь смелость,
Да «невинный святой» экстаз.

Красоту от попов не прячут
Обнажённых окороков
Девки, – в церкви премило скачут,
Не жалеючи каблуков.

Танец – видимость разговора.
Дайте пяткам послать привет
От талантливого танцора —
На другой, запредельный свет.