Наталья Тимофеева - На склоне пологой тьмы

Вновь в оскольчатом зеркале заднего вида
Я судьбы своей вижу смеющийся лик.
Что ни год, то аврал, что ни день, то обида,
Под колёсами — чей-то задушенный крик.

Водевильный аншлаг… лишь с канканом заминка, —
Не умею скакать голяком без стыда.
Пусть хрипатая кружит, чернея, пластинка,
Я слова не учила с неё никогда.

А под занавес грянет дождливое сальдо,
И на разнице времени вызреет миг
Бесподобный, как птичье над пропастью сальто,
И протяжный, как эха троящийся крик.

И последнюю мысль удержать что есть мочи
Мне захочется, верно, всему вопреки:
«Почему же судьба надо мною хохочет,
Если я поощряла её кувырки?»

Нулевая погода. Бездумье приятно.
Снег подтаял, срываются капли с дерев…
Розы белые в ржавых мороженых пятнах,
Осень стала печальней, ещё постарев.

Мне не холодно, шаль греет плечи отменно.
Из веселья — капель, да немного вина…
Ветер нынче не злой, говорят, переменный,
Переменна и я, — то чуть-чуть, то до дна.

Не спешу никуда, мир спасать не по силам,
Он безумный и злой и несётся вразнос…
Пусть тревога висит в нашем воздухе стылом,
Да какой с меня спрос, ах, какой с меня спрос!

Ограничены все, кто тоской, кто пространством,
Узник узнику вряд ли сумеет помочь.
Вот и тешу себя незначительным пьянством, —
То рождаюсь на свет, то расходуюсь прочь.

Все живут или спят, или просто толкутся,
Словно пыль в окоёме дневного луча…
Я пришла ниоткуда, но надо вернуться,
Я уже научилась прощать и молчать.

Я летаю во сне, и кульбиты мои невесомы,
Словно груз одиночества выпал сегодня не мне.
Я пронзаю пространство вдали от родимого дома
И сгораю, как бабочка, в звёздном холодном огне.

Это гордость моя стережёт мои сонные очи,
Только смежу — и в путь, в фантастический странный полёт…
Жизнь, как якорь, на цепь мою душу к земному торочит,
До земного охоча, всё мимо и мимо снуёт.

Что ты медлишь, Господь, оболочка моя обветшала,
Небезгрешную плоть, будто кокон, пора разломать.
Я надеюсь, Твоя мне не вечною будет опала.
Лучше Бога никто не умеет любить и прощать.

Как лилия, чиста и холодна, как снег,
Грядущего закрытая страница.
Смотрю на горизонт из-под усталых век
И думаю, что жизнь мне только снится.

Доиграна судьба по нотам бытия,
Одно и то же действо по спирали…
Да разве это ты? И разве это я?
А, может, чьи-то роли мы стяжали?

Ищу в своей душе оправданность утрат,
Наивную отверженность наитий,
А нахожу лишь дней растраченных закат,
И невозвратность давешних событий.

Был тихий час ночной, и чей-то голос пел
О невозможном счастье и разлуке,
И бледный лунный лик над пропастью летел,
Исполнен неземной щемящей муки.

Ты помнишь этот час — предвестник новых бед,
Расхожих слов обманное звучанье?
Был на двоих у нас лишь зыбкий лунный свет
В короткие минуты обладанья.

Всё было и прошло, на розы грянул град,
И до весны теперь дожить бы надо…
А скорбная луна сочит свой горький яд
И смотрит сверху равнодушным взглядом.

Зачем опять несносные снега
Своей прохладой белой полонили
И остудили эти берега,
Где я живу, где все меня забыли?

Навзрыд заплачу и заголошу
В погибшем сердце — горько и безмолвно.
Я Бога ни о чём не попрошу,
Лишь губ замкну соитие бескровно.

Что эта жизнь, — расплата или бред
Заблудших душ, восторг неутолённый?
Мне до других сегодня дела нет,
Душа кричит, как колокол сто звонный.

Откликнись, ширь, ты вся — моя земля,
Но там за мглой ты ближе и роднее…
Опять зима, опять пришла зима,
Дорог извивы с каждым днём ровнее.

Куда ведёт вот эта борозда,
Прочерченная для меня не мною?
О, Боже, я на всё отвечу «да»,
Лишь дай остаться грешницей земною!

Спасибо свет, что ты пока со мной,
Спасибо снег, что ты мой угол кроешь
От бед людских, что минут стороной,
Пока ты хлопья ледяные соришь…