Александр Милитарёв - Охота за древом

Remorse — is Memory — awake (744) —
Her Parties all astir —
A Presence of Departed Acts —
At Window — and at Door —

Its Past — set down before the Soul
And lighted with a Match —
Perusal — to facilitate —
And help Belief to stretch —

Remorse is cureless — the Disease
Not even God — can heal —
For «tis His institution — and
The Adequate of Hell — *)

Как муки совести пойдут, (744)
боль памяти острей,
и все поступки тут как тут —
у окон и дверей.

Безжалостной былого суть
свечой освещена,
чтоб всей цепи увидеть жуть
и каждого звена.

О, муки совести! Сам Бог
не исцелит недуг —
изобретение Его,
довесок адских мук.

It dropped so low in my Regard (747) —
I heard it hit the Ground —
And go to pieces on the Stones
At bottom of my Mind —
Yet blamed the fate that flung it — less
Than I denounced Myself,
For entertaining Plated Wares
Upon my Silver Shelf.

All but Death, can be Adjusted (749) —
Dynasties repaired —
Systems — settled in their Sockets—
Citadels — dissolved —

Wastes of Lives — resown with Colors
By Succeeding Springs —
Death — unto itself — Exception —
Is exempt from Change —

В моих глазах — в моей душе (747)
упало это так,
что вдребезги со звоном
об дно разбилось там.
Но я виновней, чем судьба —
ведь я, играя, вниз
бросала на хрустальный пол
фарфоровый сервиз.

Кроме смерти, все поправить (749)
могут мастера:
слив наладить, форт отстроить,
свергнуть короля.

В сад цветущий степь сухую
новая весна
превратит. Непоправима
только смерть одна.

He fought like those Who’ve nought to lose (759) —
Bestowed Himself to Balls
As One who for a further Life
Had not a further Use —

Invited Death — with bold attempt —
But Death was Coy of Him
As Other Men, were Coy of Death —
To Him — to live — was Doom —

His Comrades, shifted like the Flakes
When Gusts reverse the Snow —
But He — was left alive Because
Of Greediness to die —

From Blank to Blank (761) —
A Threadless Way
I pushed Mechanic feet —
To stop — or perish — or advance —
Alike indifferent —
If end I gained
It ends beyond
Indefinite disclosed —
I shut my eyes — and groped as well
«Twas lighter — to be Blind —

В бою, как бес, он в пекло лез 759) —
казалось, что ему
плевать на будущую жизнь
и эта ни к чему.

Страшимся смерти мы, а он
считал, что жизнь страшна,
и смерть бежала от него,
как черт от ладана.

Как гонит хлопья вкось пурга,
косила смерть войска.
Один он выжил — оттого,
что сам ее искал.

От пустоты одной (761)
к другой
я шла, как автомат,
не зная: лучше умереть —
встать — сделать шаг вперед.
Глаза закрыла — если есть
там что-то за чертой,
надежней это встретить так:
на ощупь и слепой.

The Birds begun at Four o’clock (783) —
Their period for Dawn —
A Music numerous as space —
But neighboring as Noon —

I could not count their Force —
Their Voices did expend
As Brook by Brook bestows itself
To multiply the pond.

Their Witnesses were not —
Except occasional man —
In homely industry arrayed —
To overtake the Morn —

Nor was it for applause —
That I could ascertain —
But independent Ecstasy
Of Deity and Men —

By Six, the Flood had done —
No Tumult there had been
Of Dressing, or Departure —
And yet the Band was gone —

The Sun engrossed the East —
The Day controlled the World —
The Miracle that introduced
Forgotten, as fulfilled.

В четыре грянул птичий гам (783)
прелюдией зари,
искрясь, как свет, разливом гамм,
безбрежным, как миры.

Мне птиц армад не сосчитать,
понять, где голос чей
вольется в хор, как ручейки
вливаются в ручей.

Из слушателей — я,
да несколько трудяг
в саду возились, ранний час
использовать придя.

Оваций не сорвав,
спектакль вызвать смог
меж Богом и людьми
любовный диалог.

В шесть кончился концерт,
и занавес упал.
Без бисов и хлопков
Оркестр спать ушел.

Восход залил восток,
и день вступил в права
над миром. Чудо отошло,
произойдя едва.