Валерий Дудаков - Избранное

Грядет Рождество, а спокойствия нету,
От Нового года так время летит.
Я душу свою призываю к ответу,
Лишь стонет она и безмолвно молчит.

За окнами темень, окошек глазницы
Рассвету впотьмах посылают привет.
В окне занавеска тревожною птицей
Доносит от снега мерцающий свет.

Балкон приоткрыт, и холодным потоком
Качается легкая тень на краю.
Так ясно желанье: к означенным срокам
Открыть бы мне Господу душу свою.

Пусть боль ожидания праздником снимет,
Сегодня кончается время поста,
И с верою в душу надежду приимет,
Как радость рожденья младенца Христа.

Опять потревожил душевную рану,
Сочельник не в радостный день для меня,
И в утренний сумрак вползет спозаранку
Лишь дым сигаретный и тленье огня.

Я в церковь иду, чтоб найти утешенье,
И тихо прошу: дай же, Боже, мне сил,
Но от покаяния нет облегченья,
Уж слишком я часто бездумно грешил.

Завоет судьба за оконным порывом,
Ей жалобно ветер во след подпоет.
По Новому году с январским надрывом
Ко мне Рождество в этом вечер идет.

Надеждою мысль о прощении греет,
И с пением хора пришла неспроста,
Вся служба церковная радостью веет,
Как весть о рожденьи младенца Христа.

Все те, кто судьбою земною томится,
Рождественским вечером свечи зажгут,
И души вспорхнут потревоженной птицей,
А вьюги шальные печаль отпоют.

Но колокол властно вселенским трезвоном
О новом рождении весть отобьет.
Посланьем благим по заснеженным склонам
Со звездных вершин Рождество к нам придет.

Кто же принес мне ту весть непомерную,
Голова лежит, как на плахе,
Это любовь умирает безмерная,
Только крестись и ахай.

И горы стихов, в книгах напечатанных,
Для тебя ничего на значат, сплошная муть,
Но я от судьбы все равно не спрячусь,
Встречусь с тобой когда-нибудь.

И если так действительно важно,
Что однажды тебе позвоню,
Любым признанием, стихом каждым,
Скажу, что навечно тебя люблю.

И руки сжимая, сводя до боли
Суставы в обеты святого поста,
Вдруг отзовется желанием воли
Тень спасенья от древа креста.

Как этот рассвет меня больно мучает
И темного камня глухие лица,
В небо вонзились трубами колючими
Крыши в чешуйчатой промокшей черепице.

Сегодня и птицы не запели рано,
Тишь гробовая в восемь часов.
Туман растравляет больные раны,
Затянувшиеся за ночь от неприкаянных снов.

Коробки домов утюгами грубыми
Еще затаились в глубоком сне,
Вот дерева остов с ветвями обрубленными
Взывает к спасенью в грядущей весне.

И петли жизни пытаясь распутать,
Что за годы завязаны были судьбой,
Опускаются невольно от отчаянья руки
Без помощи и наставлений твоих, Боже мой.

Лишь годы скатив по горе Поклонной
Я стал понимать, как ты мне нужна.
Свечами горят за решеткой балконной
Два кем-то рано зажженных окна.

Белый снег, чистый снег занавесил все небо,
Разбелил серых башен неяркий наряд,
Убаюкал овраг, и по первому следу
В белизне бесконечной запутался взгляд.

Затянуло лесок, и за речкой студеной
Снег пушистым сугробом прилег на забор.
Как небесная нить, острым шпилем граненым
Колокольни сверкнул подвенечный узор.

Рассветился буран в свете пепельно-сложном,
Будто светлую краску по миру собрал.
Вдоль опушки пушистой бродя осторожно,
Черным пятнышком пес белизну оттенял.

Что за этой пургой: темнота ли ненастья,
Или снег распушится под ветром шальным,
И проглянут лучи светлым праздником счастья,
Обручаясь навечно со светом земным.

Хрупкий свет белизны к нам приходит из сказок,
Хоть твои сочетанья ясны и просты,
Ты вмещаешь цвета всех оттенков и красок,
Ты как символ небес и земной чистоты.

Солнце скрылось в томительном страхе,
Так запряталось, что не найдут,
И седые февральские пряхи
Снеговые поземки прядут.

Ряд от ряду чета невезений,
Подсчитать их попробуй сумей,
Пролистав без больших сожалений
Двадцать восемь просроченных дней.