Абулькасим Лахути - Ветер утра

Мне сердце тогда истерзала печаль,
До боли мне было товарища жаль.
А враг все палил, от успеха зверея.
Проститься с конем надо было скорее.
Я обнял за шею дружка своего,
Прижался щекою я к морде его,—
Уж больше ему по степи не гоняться!
Он сделал усилье, хотел приподняться
И силы опять, как бывало, напряг:
«Пора, мол, не медли, приблизился враг».
Я встал и, команду отдав, отвернулся.
Тот залп по сердцам точно вихрь прометнулся.
Бойцы повернули обратно коней,
Сомкнули ряды свои, тучи грозней,—
И дрогнула осатаневшая свора,
Не выдержав яростного напора.

Уносит подросток бесценную кладь —
Тяжелую связку бумаг.
Скорее! Нельзя ни минуты терять.
Намокла на лбу, закурчавилась прядь,
Все тверже, быстрей его шаг.

Ему секретарь партячейки сейчас
Доверил листовки. Их в срок
На место доставить дал строгий наказ,
Пожал ему руку. В тени хоронясь,
Спешит вдоль оград паренек.

И сразу — погоня. Недаром давно
Добычу выслеживал шпик.
Бежать! Он исполнит свой долг все равно!
Ударила в голову кровь, как вино,
И ветер его б не настиг!

Еще переулок, еще поворот,
Уж близок заветный порог.
Осталось немного — вперед же, вперед!
Но силы иссякли, все кругом идет,
Уходит земля из-под ног.

И вот он лежит на камнях недвижим,
Листовки вокруг размело.
Прохожий старик наклонился над ним,
Сгреб в кучу листовки: «Точь-в-точь мой Селим…
Что с ним приключиться могло?»

Но тут полицейский приблизился вдруг.
Нашелся тотчас старина,
Сказал он: «Падучей страдает мой внук,
К врачу его свел, но проклятый недуг
Не вылечит сам сатана!»

С такими словами, натужась, взвалил
Больного на плечи старик,
К себе перенес, выбиваясь из сил,
Привел его в чувство; и сразу спросил
Тот, вновь обретая язык:

«Где связка? Что сталось — о, горе мне! — с ней?»
И он оглянулся вокруг:
Как все тут знакомо! Жилища бедней
Не сыщешь — беднее, темней и тесней.
Вся утварь — котел да бурдюк.

«Зачем за такие берешься дела? —
Кивая на связку в углу,
Хозяин сказал. — Или жизнь не мила?
И так наша доля, сынок, тяжела.
Лбом хочешь пробить ты скалу.

К чему же ты губишь себя, молодец,
Труда не жалеешь и сил?»
«Хочу, чтоб тебя не терзали, отец,
Чтоб хан не душил, чтоб не грабил купец
Чтоб ты припеваючи жил,

Чтоб век в кабале не страдал наш народ,
Чтоб лямку всю жизнь не тянул,
Беду за бедой не терпел что ни год,
Не гнулся к земле от нужды и невзгод.
Как в знойных песках саксаул.

Коль стонет страна под пятой чужаков,
Смертельно опасен покой
И пагубен страх. Знаю, путь мой суров —
Путь смелых, услышавших партии зов,—
Но жребий почетен такой.

Пойми, настоящий мертвец — это тот,
Кто, родины видя позор,
Молчит, от небес избавления ждет.
А павший в сраженье — тот вечно живет,—
Потомков таков приговор.

Я верю, я знаю: народ победит
В решающей схватке с врагом!
Вчерашний бедняк будет счастлив и сыт,
Стать вновь молодым, друг, тебе предстоит,
И станет твой дом цветником».

Вскочил паренек, вновь мечтой окрылен:
«Скорей! Не дождутся друзья!»
Но с губ его тихий срывается стон,
И снова без сил опускается он
На жалкую груду тряпья.

Тут с места сорвался старик, распрямись,
И вот уж стоит он в двери,
Листовки в узле, палка с ним про запас,
Как юноша, смел он и пылок сейчас:
«Куда их снести, говори!..»

Долго ли войне
Землю пепелить,
Жечь людей в огне,
Кровь младенцев лить!
Встанем как один,
Братья и друзья,
Люди разных стран,
Все, кто хочет жить.
Отстоять сумеем наши города,
Армий всех сильнее армия труда.
Мы, простые люди, мир земле добудем,
Смолкнет рев орудий, смолкнет навсегда.

Факел дружбы нам
Освещает путь.
Нас не разлучить,
Нас не обмануть.
Жадным торгашам,
Злобным палачам
Мы пожар войны
Не дадим раздуть.
Отстоять сумеем наши города,
Армий всех сильнее армия труда.
Мы, простые люди, мир земле добудем.
Смолкнет рев орудий, смолкнет навсегда.

Сон детей храни,
Друг, в любой стране.
Все суровей дни,
Стоек будь вдвойне!
Выше мира стяг,
Шире мира шаг!
Сгинет мира враг,
Не бывать войне!