Расул Гамзатов - Суди меня по кодексу любви (стихи и поэма)

Захочет любовь, и в клубящейся мгле
Багряный цветок расцветет на скале,
И снег зажурчит на вершине.
Но в каменном сердце во все времена
Не в силах посеять она семена,
В нем терн прорастает поныне.
Смиряла любовь даже царственный гнев,
И кротким, как агнец, вдруг делался лев,
Лань рядом паслась, не робея.
Я видел воочью, как, зла не тая,
Под флейту факира танцует змея
На площади людной Бомбея.
И тихо любовь мне шепнула:
- Умей
Ты действовать, как заклинатели змей.
И грустный напомнила случай:
Одна балерина в недавнем году,
Что с флейтой волшебной была не в ладу,
Змеей обернулась гремучей.
Словами любви, это помнит весь свет,
Великий целитель и славный поэт,
Недуги лечил Авиценна.
Завидная участь, счастливый удел,
Такие б стихи написать я хотел,
Где слово - лекарству замена!

День ушел, как будто скорый поезд,
Сядь к огню, заботы отложи.
Я тебе не сказочную повесть
Рассказать хочу, Омар-Гаджи.
В том краю, где ты, кавказский горец,
Пил вино когда-то из пиал,
Знаменитый старый стихотворец
На больничной койке умирал.
И, превозмогающий страданья,
Вспоминал, как на закате дня
К женщине скакавший на свиданье,
Он загнал арабского коня.
Но зато в шатре полночной сини
Звезды увидал в ее зрачках,
А теперь лежал, привстать не в силе
С четками янтарными в руках.
Почитаем собственным народом,
Не корил он, не молил врачей.
Приходили люди с горным медом
И с водой целительных ключей.
Зная тайну лекарей Тибета,
Земляки, пустившись в дальний путь,
Привезли лекарство для поэта,
Молодость способное вернуть.
Но не стал он пить лекарство это
И прощально заявил врачу:
- Умирать пора мне! Песня спета,
Ничего от жизни не хочу.
И когда день канул, как в гробницу,
Молода, зазывна и смела,
Прикатила женщина в больницу
И к врачу дежурному прошла.
И услышал он:
- Теперь поэту
Только я одна могу помочь,
Как бы ни прибегли вы к запрету,
Я войду к поэту в эту ночь!
И под стать загадочному свету,
Молода, как тонкая луна,
В легком одеянии к поэту,
Грешная, явилася она.
И под утро с нею из больницы
Он бежал, поджарый азиат.
И тому имелись очевидцы
Не из легковерных, говорят.
Но дивиться этому не стали
Местные бывалые мужи,
Мол, такие случаи бывали
В старину не раз, Омар-Гаджи.
И когда увидят все воочью,
Что конца мой близится черед,
Может быть, меня однажды ночью
Молодая женщина спасет.

Чтобы рвануться в схватку, у мужчины
Есть только две достойные причины.
И первая: родной страны защита,
Граница чья от недруга закрыта.
Вторая - долг, что предками завещан,
Мужчинам всем повелевает он:
Собой рискуя, защищайте женщин,
Как на дуэлях пушкинских времен.
Чтоб песню спеть от века, у мужчины
Есть только две достойные причины.
И первая: любовь к земле родимой,
Которая вошла нам в плоть и кровь
И сделалась звездой неугасимой.
Вторая - это к женщине любовь!

В доме я и часы. Мы одни.
Колокольной достигнув минуты,
Медно пробили полночь они
И спросили:
- Не спишь почему ты?
- В этом женщины грешной вина:
Накануне сегодняшней ночи
Нанесла мне обиду она,
От которой заснуть нету мочи.
Отозвались часы в тишине:
- Вечно в мире случалось такое.
Видит женщина в сладостном сне,
Как не спишь ты, лишенный покоя...
В доме я и часы. Мы одни.
Колокольной достигнув минуты,
Медно пробили полночь они
И спросили:
- Не спишь почему ты?
- Как уснешь, если та, что мила
И безгрешна душою земною,
Предвечерней порою была
Ненароком обижена мною.
- Не терзайся. Случалось, что сон
Вдруг терял виноватый мужчина.
И не ведал того, что прощен,
Что печали исчезла причина.
В доме я и часы. Мы одни
Полуночничаем поневоле...
От обиды, судьба, охрани
И не дай мне обидчика роли.

С древней амфорой схож, что разбита,
Остров Кипр,
где воочию я
Вижу горе твое, Афродита,
Дорогая Киприда моя.
В окруженье морского простора
Ты с оливковой веткой в руке
Держишь путь вдоль границы раздора,
Белоликая, в черном платке.
И горька твоя участь богини,
Если, пальцами грея курки,
Не тебе поклоняются ныне
Ослепленные злобой стрелки.
И, возвысясь над волею рока,
Ты с укором глядишь неспроста
На поборников ярых пророка,
На поборников старых Христа.
Где засадой река перекрыта,
Страстно их к примиренью моля,
Поклоняюсь тебе, Афродита,
Дорогая Киприда моя!
Протяни,
снизойдя ко мне,
руку,
Мы уедем с тобой на Кавказ.
Там забудешь сердечную муку,
От которой льешь слезы сейчас.
Как на мраморной гулкой ступени,
На ристалище белого дня
Преклонить пред тобою колени
Каждый всадник заставит коня.
И огонь, чьи нетленны трофеи,
Там в словах и сердцах не потух,
Молодые в аулах орфеи
Усладят твой изысканный слух.
И седой, нестареющий Каспий
Станет ноги твои целовать...
Ты вздыхаешь:
- Охваченный распрей
Остров Кипр мне нельзя покидать.
И проходишь, как встарь анаменита,
Сокровенных надежд не тая...
Поклоняюсь тебе, Афродита,
Дорогая Киприда моя!