Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Как много в жизни ты свершил трудов,
Мук перенес из-за его отцов.

Проси упорно. Если ж он не примет
Мольбы твоей и вновь свой лук подымет,

Тогда и ты двужалою стрелой,
Что ядовитой взращена водой,

В глаза ему прицелься, медный лук
Напрягши силой всей обеих рук.

Падет он, не тобою ослепленный,—
Падет самой судьбою ослепленный».

И, к дому проводив, где ждал их Заль,
Симург простился и унесся вдаль.

Умчался вещий, кроясь в тучах черных,
К высокому гнезду на кручах горных.

И сел тогда Рустам перед огнем
И ветку гяза выпрямил на нем;

Потом оправил жалом двуконечным,
Как было велено Симургом вечным.

Когда же утро встало над горами
И в сердце ночи врезалось мечами,

Свой стан в доспехи облачил Рустам
И помолился вечным небесам.

Поехал вновь — иль ради примиренья
С врагом, или последнего сраженья.

И гордо приосанился старик
На берегу и громкий издал крик:

«Эй, сердце львиное! Вставай! Доколе
Спать будешь? Погляди — Рустам на поле!

Ты с ложа сновидений подымись,
Перед суровым мстителем явись!»

Когда Исфандиар его могучий
Услышал голос — гром гремящий в туче,—

Ничтожным все оружие ему
Примнилось. Молвил брату своему:

«Сражался я со львами и слонами,
Но не встречался в битвах с колдунами.

Не думал я, прервавши бой вчера,
Что недруг мой дотянет до утра!

И у коня не видно было тела —
Щетина стрел моих его одела!

А я слыхал старинную молву,
Что древний Заль обучен колдовству,

Что совершает мощью волхвованья
Уму непостижимые деянья».

И отвечал Пшутан ему в слезах:
«Пусть в муках пропадет любой твой враг!

О брат мой, почему ты стал растерян?
Неужто ты в победе не уверен?

Какая нам еще грозит напасть?
Иль счастье над судьбой теряет власть?..»

Но, золотой бронею покровенный,
На бой воспрянул воин несравненный,

Вскричал Рустаму: «Эй, сагзи презренный,
Да сгинет ваше имя во вселенной!

Как ты вчера изранен мною был!
Иль ты мой лук могучий позабыл?

Когда б вы силой чар не обладали,
Могилу бы сейчас тебе копали!

Заль колдовским познаньем наделен,—
Ты волхвованьем Заля исцелен!

Но ваши чары нынче я развею —
Я сокрушу твою драконью шею!»

Сказал Рустам: «Эй, ненасытный лев!
Побойся неба! Укроти свой гнев!

Пришел я не для битвы, не для мести —
О правде я молю, во имя чести!

А ты, мой шах, со мной несправедлив.
С дороги сбил тебя коварный див.

Клянусь Авестой вечной и Азаром,
Зардуштом мудрым, светлым Нушазаром,

Луной и солнцем на небе святом,
Что ты идешь неправедным путем!

Мне ж хоть из кожи вылезть, слов моих
Не слушаешь ты и не помнишь их!..

Будь нашим добрым гостем! Пред тобою
Я дверь своих сокровищниц открою,

Сокровища навьючу на коней,
В Иран их повезет мой казначей.

Я пред тобою уподоблюсь праху.
Велишь — пойду с тобою к падишаху.

Коль шах казнит меня — пусть будет так!
Сковать велит меня — пусть будет так!

Но нам, живущим у судьбы во власти,
Да не сопутствует звезда несчастий.

Молюсь я, чтоб судьба своей рукой
Тебя навек насытила войной!

И что же так тебя ожесточило?
Всю силу сердца к битве устремило?

Но коль теперь забудешь ты о зле —
Клянусь, всех выше будешь на земле!»

И отвечал Исфандиар угрюмо:
«Что обману Гуштаспа я — не думай!

Мне ни сокровища твоей казны,
Ни дом, ни угощенья — не нужны!

А хочешь уцелеть — надень оковы!
Нет нужды спор тянуть нам бестолковый».

И снова начал говорить Рустам:
«Зачем нам злоба, шах! Что спорить нам?

Лишь чести ты моей не угрожай!
Достоинство мое не унижай!