Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Я сталь пронизывал стрелой моею,—
Был щит любой бессилен перед нею!

Но сколько ни пускал я грозных стрел,
Царя я даже ранить не сумел.

Казалось, что с утесами крутыми
Сражался я колючками сухими.

А меч мой если бы увидел лев,
За камни бы укрылся, оробев;

Меч ни его кольчуги, ни шелома
Не рассекал — ломался, как солома…

Перо блистало над его челом,
Но я не сбил его своим мечом.

И снова я взывал к нему, и снова
Не просветлил души его суровой:

Надменный, он не выслушал ни слова,
Для нас для всех он хочет лишь дурного.

И я всевышнего благодарю
За то, что в небе погасил зарю!

За то, что в сумрак землю погрузил он,
Что от врага во тьме меня укрыл он.

И вот исхода мне другого нет,
Как только оседлать коня чуть свет

И ускакать, чтоб не сыскать и следа…
Противника пусть радует победа,

Пусть подвигом насытится своим,
Хоть он в желанье зла ненасытим».

Заль молвил: «Сын мой! Выслушай, не сетуй!
Все может измениться ночью этой.

А в мире — кроме смерти, есть врата.
Нам дверь еще к спасенью отперта.

Симурга вызову я этой ночью,
Симург увидит нашу скорбь воочью.

Коль нам поможет он в сей грозный час,
Страна и жизнь останутся у нас.

А если нет — не отвести удара:
Погибнем все от рук Исфандиара».

С семьей своей, когда сгустилась тьма,
Заль поднялся на крутизну холма.

Там три больших курильницы стояли.
Сандаловые угли в них пылали.

Стал на горе и из сумы своей
Перо Симурга вынул чародей.

Когда пришла полночная пора,
Он опалил в огне конец пера.

Вот время первой стражи миновало — [52] Вот время первой стражи миновало … — то есть прошла треть ночи.
И небо, словно мускус, черным стало.

И в непомерной высоте тогда
Возник Симург бессмертный, как звезда.

Огонь курильниц увидала птица
И, опускаясь, начала кружиться.

Когда Дастан Симурга увидал,
Ниц перед ним он пал и зарыдал,

Струящие благоуханный дым
Курильницы поставил перед ним.

На землю птица с высоты спустилась:
«Эй, пахлаван, — спросила, — что случилось?

Зачем тебе позвать пришлось меня
Ночной порой, до наступленья дня?»

И Заль ответил: «Горе в доме Сама!
Боюсь, что потеряли мы Рустама.

Так тяжело врагом изранен он,
Что лишь тобою может быть спасен.

И Рахшу враг нанес такие раны,
Что лег он в стойле, словно бездыханный.

В наш мирный край ворвался, как пожар,
Принес нам кровь и смерть Исфандиар.

Взалкал он, ненасытный, полный гнева,
С корнями и плодами вырвать древо».

Симург ответил: «Сына приведи!
Терзать свой дух напрасно погоди!

И Рахша покажите мне. Быть может,
Спасу обоих, если бог поможет».

Поднять руки не в силах, той порой
Рустам лежал в мученьях под горой.

Но Заль велел мужам из дома Сама,
Чтоб подняли и привели Рустама,

А также он домой послал людей,
Чтобы пригнали Рахша поскорей.

Вот Заля сын предстал перед Симургом
И на колени пал перед Симургом.

И вопросил Симург: «Эй, мощный слон,
Кем так жестоко стан твой сокрушен?

Что вам с Исфандиаром воевать,
Чужой огонь за пазуху совать?» [53] Чужой огонь за пазуху совать? .. — Симург говорит, что Исфандиару и Рустаму не стоит сражаться в угоду Гуштаспу. Это выражение приблизительно соответствует русскому выражению «таскать каштаны из огня для кого-либо».

Заль отвечал: «О повелитель наш!
Коль ты сейчас нам помощи не дашь,

Коль ты теперь не исцелишь Рустама,
Мы все умрем и рухнет дом Нейрама!

Погибнет корень наш, Забул падет,
Добычей тигров будет наш народ!»