Эмануэль Шиканедер: Волшебная флейта - либретто в переводе М.Улицкого

Он знает, что и где сказать.

(Дамы хотят уйти.)

ПЕРВЫЙ И ВТОРОЙ ЖРЕЦЫ

(из храма)

Порог оскверненного храма под вашими рухнет ногами!

ПЕРВАЯ, ВТОРАЯ И ТРЕТЬЯ ДАМЫ

Беда! Беда!

(Проскальзывают через решётку, проваливаясь вниз.)

ПАПАГЕНО

Теперь и я пропал!

(Падает на землю. Входят два жреца.)

ПЕРВЫЙ ЖРЕЦ

(к Тамино)

О, юноша, тебе хвала! Твоя мужская стойкость победила. Теперь мы с чистым сердцем другим тебя подвергнем испытаньям. (Дает Тамино покрывало.) Идем! (Уводит Тамино.)

ВТОРОЙ ЖРЕЦ

(к Папагено)

Что вижу я, мой друг? Вставай! Ну, что с тобой?

ПАПАГЕНО

Я лежу здесь без сознания.

ВТОРОЙ ЖРЕЦ

Встань! И с духом соберись, будь мужчиной!

ПАПАГЕНО

Не скажете ли мне вы, дорогие господа, за что я должен все мученья и страх переносить? Если боги в самом деле Папагену мне уж предназначили, - зачем же вынужден ее я добиваться, таким тяжелым подвергаясь испытаньям?

ВТОРОЙ ЖРЕЦ

На этот глупый твой вопрос пускай тебе ответит Разум. Идем. Мой долг повелевает мне вести тебя вперед. (Закутывает его покрывалом.)

(Сад, в котором спит Памина.В глубине пруд. В центре большой сфинкс. Одинокая, увитая розами скамья. Лунный свет падает на её лицо. Памина спит на скамье. Входит Моностатос.)

МОНОСТАТОС

Наконец, красотку чопорную я нашел. Какой мужчина может оставаться холодным и бесчувственным, подобную красавицу увидя? Огонь, что тлеет у меня в груди, воспламенился. (Оглядывается.) Будь я уверен, что за мной никто не наблюдает… один лишь поцелуй, я думаю, простителен мне будет?

Быть влюбленным всякий может… Вызвать ласку нежный взгляд.

Только бедный чернокожий, этим счастьем не богат, этим счастьем не богат.

Разве я без сердца, что ли?

Разве кровь во мне черна? Разве кровь во мне черна?

Жизнь без милой поневоле и тосклива, и грустна,

И тосклива, и грустна, и тосклива, и грустна!

Я хочу узнать немного: ласк и поцелуя вкус.

Не гляди, луна, так строго, что я к белой все стремлюсь, что я к белой все стремлюсь.

Белизну я обожаю, я давно тебе сказал, я давно тебе сказал.

Если это раздражает, о, луна, закрой глаза!

О, луна, закрой глаза, о, луна, закрой глаза!

(Ползёт медленно и тихо к Памине.Гром и молния. Королева Ночи входит через решётку. Преграждает Монастосу путь.)

КОРОЛЕВА НОЧИ

Назад!

ПАМИНА

(просыпаясь)

Мать! Моя мать!

МОНОСТАТОС

Мать?

КОРОЛЕВА НОЧИ

Благодари богов, что я спасла тебя от этого злодея, и что тебе еще я позволяю матерью меня назвать. (Вынимает кинжал.) Ты видишь эту сталь? Она Зарастро предназначена. Убьешь его, и мне ты передашь могущественного солнца нимб. (Вручает ей кинжал.)

ПАМИНА

Но… мать родная…

КОРОЛЕВА НОЧИ

Ни слова более!

КОРОЛЕВА НОЧИ

Ужасной мести жаждет мое сердце!

Я беспощадна! Я беспощадна… Жажду мести я!

Должен узнать Зарастро ужас смерти, а если нет, - так ты не дочь моя!

Не дочь моя! Больше ты не дочь моя!

Больше ты не дочь моя!

Так знай, что больше ты не дочь моя!

Навек тебя оставлю, живи одна в позоре!

Из сердца вырву с корнем даже память о тебе.

Оставлю! Забуду! Вырву с корнем даже память о тебе.

Даже па-мять, даже память о тебе!

И ты одна погибнешь в униженье!

Вам…вам…вам, о боги мщенья, вам даю обет!

(Исчезает.)

ПАМИНА

Убить? Должна убить? О боги! Этого я не могу! Я не могу!

Что я должна делать?

МОНОСТАТОС ( Забирает у нее кинжал)

Доверься мне! Чего ты испугалась?

Моей чёрной кожи или о замысла убийства?

Я знаю все. У тебя только один путь – спасти свою мать.

ПАМИНА

Как мне быть?

МОНОСТАТОС

Полюбить меня.

ПАМИНА

О боги!

МОНОСТАТОС

Итак, девушка, да или нет?

ПАМИНА ( решительно )

Нет!

МОНОСТАТОС ( угрожающе )

Нет? (Хватает ее за руку.) (незаметно появляется Зарастро ) Тогда я поступлю так. (замахивается на Памину кинжалом)

(Зарастро выступает вперёд.)

ЗАРАСТРО

Назад!

МОНОСТАТОС

Мой господин, я невиновен!

ЗАРАСТРО

Знаю. Черна твоя душа, как и лицо твое.

МОНОСТАТОС

Не суждена мне дочь, так разыщу я мать!

(Уходит.)

ПАМИНА

Мой господин, ты Царицу не карай. Страдая от разлуки…

ЗАРАСТРО

Я знаю… Сама увидишь ты, какая ждет ее расплата.

ЗАРАСТРО

Дурного чувства мщенья наш славный храм не знал.

Возвышен долг священный поднять того, кто пал.