Киэда М. - Грамматика японского языка

Язык, использующий выражения в стиле de aru (связна), является языком разговорным, но в настоящее время de aru не употребляется нигде, за исключением речей и протоколов. То же самое можно сказать и о de arimasu (связка), которое, кроме военной среды или же специальных случаев, в повседневной речи не употребляется. Речи произносятся разговорным языком; в нем по сравнению с языком повседневных разговоров содержится заметное число элементов письменного языка. Уже из этого видно, что разговорный язык, записанный так, как он есть, не может считаться так называемой "литературой на разговорном языке". Другими словами, абсолютное единство между языком, на котором разговаривают, и языком, на котором пишут, невозможно. Поэтому необходимо иметь в виду, что "литература на разговорном языке" по сравнению с языком устного общения уже делает шаг по направлению к стилю письменного языка. В японском языке этот факт можно проследить не только в настоящее время, но и в древности.

Рассматривая японский язык от периода Нара до периода Хэйан, мы на основания разных причин не можем сказать, что тогда существовало в строгом смысле единство речи и письма ( genbun itchi ), но можно предположить, что в общем между письменным и разговорным языком большой разницы не было. Уже наметилось расхождение между словами, употреблявшимися в поэзии и в прозе, приобрела некоторые различия речь мужчин и женщин, в самой прозе неизбежно обозначились некоторые различия между авторским текстом и диалогом, но между письменным и разговорным языком отнюдь не было такой резкой разницы, какая существует сейчас. В целом ничто не мешает нам назвать это единством речи и письма, и потому можно сказать, что современный письменный язык является прежним разговорным языком. Я считаю, что часто цитируемый грамматистами нижеприводимый текст " Tosa nikki ", относительно пригодности которого (поскольку он стихотворный) возникало много споров, все же вполне может служить хорошей иллюстрацией того, что разница между речью и письмом не была очень значительной. В " Tosa nikki " под датой 5 февраля 4-го года Сёхэй (934 г.) имеется следующая запись:

"Fune tōku koge, hi no yoki ni" to moyoseba, kajitori funakodomo ni iwaku "mifune yori ōsetabu nari, Asagita no idekonu saki ni tsunade haya hike" 'Когда я сказал рулевому: "Гребите скорее, пока день хорош", он обратился к гребцам: "Слушайте приказ хозяина. Тащите скорее сети, пока не дует утренний ветер с севера"'.

Автор продолжает: "Эти слова, так похожие на стих, - собственные слова рулевого. Рулевой вообще не из тех, кто в обращении говорит стихами. Но я подумал: "Как это похоже на стих", - и, записав, подсчитал число слогов, их я впрямь оказалось тридцать один". Эта фраза из 31 слога, непроизвольно произнесенная рулевым, не отличается от прозаического авторского текста дневника. По этому примеру мы можем судить о степени различия между письменным и разговорным языком в то время.

Указанное выше соотношение, видимо, стало изменяться с конца периода Хэйан до начала периода Камакура. С начала периода Инсэй страна оказалась ввергнутой в водоворот войны, политическая власть переместилась с запада, из Киото, на восток, в Камакура, говор восточных провинций впервые приобрел значение и стал оказывать влияние на говор западных провинций. Следует добавить, что, так как в период Камакура сильное развитие получил классицизм, в письменном обиходе отказались от языка своего времени, в котором большое распространение получили неправильность и диалектизмы, а за образец взяли язык периода Хэйан. С тех пор письменный язык стал фиксироваться в соответствии с правилами языка периода Хэйан, а разговорный язык приобретал все более текучий характер и все более увеличивался разрыв между письменным и разговорным языком.

Необходимо также помнить, что на письменный язык оказал влияние и стиль дословного перевода с китайского ( kanbun chokuyakutai ). Оригинальной точки зрения придерживается в этом вопросе Matsushita Danzaburo , который пишет <22>: "В глубокой древности письменного языка не существовало, но после того, как была заимствована китайская литература, которую читали, переводя ее дословно [11], оформился "стиль дословного перевода с китайского" ( kanbun chokuyakutai ). Этот стиль и положил начало письменному языку. Все это произошло еще до периода Нара. Этот язык, видимо, представлял собою нечто похожее на современное японское чтение " Nihongi " [12]. Д-р Yamada Yoshio указывает <23>, что нормы современного письменного языка - это не прежние нормы периода Хэйан: они подверглись значительным изменениям. Yamada приводит реальные примеры, показывающие, что формы, существующие в грамматике периода Хейан, не встречаются в современном письменном языке, и, наоборот, формы, которых нет в грамматике периода Хэйан, имеются в грамматике современного письменного языка. В качестве примеров последнего он приводит свободное употребление shimu, zarubekarazu, zarubekarazaru, ani sore shikaran'ya, iwan'ya … ni oite oya и т.д., указывая при этом, что они ведут свое происхождение из японского чтения китайских текстов. Среди них есть такие, которые непосредственно отражают нормы древнего языка, но немало и таких, которые образованы специально для нужд японского чтения китайских текстов <24>. Таким образом, можно считать, что так называемая литература на письменном языке ( bungobun ), видимо, оформилась в результате сложного взаимодействия двух ветвей японской литературы раннего средневековья [13] и стиля дословного перевода с китайского. Процесс этого взаимодействия может служить темой важного и интересного отдельного исследования.