Знание - сила, 2007 № 07 (961)

Впервые я узнал о профессоре Вагнере, прочитав в одном популярном журнале забавную заметку «Случай на скачках». Речь в ней шла о механической кляче, обогнавшей лучших московских рысаков, что стоило ее изобретателю множества синяков и шишек. Помнится, тогда я посмеялся над безудержной фантазией журналистов, поскольку ни минуты не сомневался, что это газетная «утка». Я не знал, что очень скоро мне доведется лично познакомиться с чудаковатым профессором. Произошло это в Крыму, в Симеизе; подробности нашего удивительного знакомства изложены в рассказе «Вверх дном», так что я не буду на них останавливаться. Тем более, что за первым знакомством последовали новые встречи. А кончилось все невероятным приключением на Новой Земле, где я работал радистом на метеорологической станции. Этот случай описан в рассказе «Человек-термо», тогда я на себе узнал, чем могут закончиться рискованные эксперименты профессора Вагнера.

Кстати сказать, тогда же я начал собирать всевозможные истории о чудесных опытах и изобретениях профессора Вагнера, истории, как потом выяснилось, большей частью выдуманные. Я тщательно записывал их, для чего завел даже специальную записную книжку. Впоследствии, увы, она сыграла самую злополучную роль в жизни Вагнера. Да и в моей тоже. Вот об этом я и хочу рассказать. В 1937 году профессор Вагнер был арестован по обвинению в шпионаже, началось следствие. К тому времени я потерял связь с профессором и даже не представлял, чем он занимается. С его неуемным характером он мог оказаться где угодно. Он мог охотиться на слонов в Африке, а мог проводить очередные испытания на островах Новой Земли.

Представьте себе мое удивление, когда я вдруг узнал, что Вагнер в Ленинграде... что он сидит в знаменитых «Крестах». и что следствие вовсю набирает обороты. Для меня это известие было как гром с ясного неба.

20-го декабря меня вызвал к себе следователь, который вел дело Вагнера; фамилия его была — ясно помню — Глуховцев. У него были холодные голубые глаза и три шпалы в петлицах гимнастерки. Он предложил мне сесть, придвинул папиросы, от которых я отказался, объяснив, что не курю по причине слабости легких. Тогда он закурил сам, справился, не мешает ли мне дым, и приступил. Начал он с вопроса, когда и где я в последний раз виделся с Иваном Степановичем. У меня не было причин что-либо скрывать, и я честно рассказал о том, что в последний раз виделся с Вагнером девять лет назад, когда работал радистом на Новой Земле.

Следователь задал еще несколько незначительных вопросов из моей биографии, и я начал уже недоумевать, зачем он меня вызвал, как вдруг увидел у него в руках свою старую записную книжку.

— Вам знакома эта вещица? — спросил он.

— Да, конечно. Как она попала к вам? Я считал ее утерянной.

— И совершенно напрасно, — заметил он, листая книжку. — Здесь много любопытного.

Я пожал плечами:

— В основном досужие вымыслы, ничего серьезного.

— Я так не думаю. Вот эта история с английским скакуном Викингом. У вас даже точная дата указана — 21 мая 1926 года. Если не ошибаюсь, профессор находился тогда в научной командировке в Оксфорде. А прелестная история с блохой в Париже! Это правда, что французский президент наградил профессора орденом Почетного легиона?

— Но ведь это же анекдот, — удивился я. — Или вы всерьез верите, что Вагнер вывел гигантскую блоху, способную перепрыгивать дома? Это противоречит законам физики.

— Я верю фактам, — возразил следователь, — а факты упрямая штука, пусть даже они сто раз противоречат законам физики.

— Что вы хотите от меня? — прямо спросил я.

— Немногого: понимания и сотрудничества. — Он улыбнулся, но голубые глаза его оставались холодными. — Расскажите мне все, что вы знаете о деятельности профессора за последние годы.

Я ответил, что ничего не знаю, так как не имею с Вагнером никакого сношения.

— А мне кажется, Илья Ильич, имеете, — сказал следователь.

Я уставился на него.

— Вы ведь до сих пор занимаетесь радио? Кстати, — спросил он как бы между прочим, — какие опыты вы ставили на Новой Земле?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но он опередил меня:

— Это правда, что Вагнер поручал вам передавать шифрованные сообщения англичанам и французам? Или, может быть, японцам, а?

Я онемел от неожиданности.

— О чем Вагнер вел переговоры с сотрудниками японского посольства в Берлине? — продолжал напирать следователь. — Может, скажете, что вам и это не известно?