Джек Лондон - Мартин Иден - английский и русский параллельные тексты

He was keenly sensitive, hopelessly self-conscious, and the amused glance that the other stole privily at him over the top of the letter burned into him like a dagger-thrust. Был он на редкость чуток, безмерно застенчив, и затаенная усмешка во взгляде Артура, брошенном поверх письма резанула его как ножом. He saw the glance, but he gave no sign, for among the things he had learned was discipline. Он заметил этот взгляд, но виду не подал, ибо в ту науку, которую он превзошел, входило и умение владеть собой. Also, that dagger-thrust went to his pride. Взгляд, этот ранил его гордость. He cursed himself for having come, and at the same time resolved that, happen what would, having come, he would carry it through. Он клял себя за то, что пришел и, однако, решил, что, уж раз пришел, будь что будет, отступать он не намерен. The lines of his face hardened, and into his eyes came a fighting light. Лицо стало жестче, глаза сверкнули воинственно. He looked about more unconcernedly, sharply observant, every detail of the pretty interior registering itself on his brain. Все примечая, он спокойнее огляделся по сторонам, и в мозгу отпечаталась каждая мелочь красивого убранства этой комнаты. His eyes were wide apart; nothing in their field of vision escaped; and as they drank in the beauty before them the fighting light died out and a warm glow took its place. Ничто не ускользнуло от его зоркого взгляда, широко раскрытые глаза вбирали окружающую красоту, и воинственный блеск в них уступал место теплому сиянию.

He was responsive to beauty, and here was cause to respond.	Он всегда чутко отзывался на красоту, а тут было на что отозваться.
An oil painting caught and held him.	Его внимание приковала картина, писанная маслом.
A heavy surf thundered and burst over an outjutting rock; lowering storm-clouds covered the sky; and, outside the line of surf, a pilot-schooner, close-hauled, heeled over till every detail of her deck was visible, was surging along against a stormy sunset sky.	Могучий прибой с грохотом разбивается о выступ скалы, мрачные грозовые тучи затянули небо, а вдали, за линией прибоя, на фоне грозового закатного неба - лоцманский бот в крутом повороте, он накренился, так что видна каждая мелочь на палубе.
There was beauty, and it drew him irresistibly.	Была здесь красота, и она влекла неодолимо.
He forgot his awkward walk and came closer to the painting, very close.	Парень позабыл о своей неуклюжей походке, подошел ближе, совсем близко.
The beauty faded out of the canvas.	И красота исчезла.
His face expressed his bepuzzlement.	На лице его выразилось замешательство.
He stared at what seemed a careless daub of paint, then stepped away.	Он смотрел во все глаза на эту, как ему теперь казалось, неряшливую мазню, потом отступил на шаг.
Immediately all the beauty flashed back into the canvas.	И полотно вновь ослепило красотой.
"A trick picture," was his thought, as he dismissed it, though in the midst of the multitudinous impressions he was receiving he found time to feel a prod of indignation that so much beauty should be sacrificed to make a trick.	"Картина с фокусом", - подумал он разочарованно, однако среди множества захлестнувших его впечатлений кольнула досада: такую красоту принесли в жертву фокусу.
He did not know painting.	Живопись была ему неведома.
He had been brought up on chromos and lithographs that were always definite and sharp, near or far.	Прежде он только и видел олеографии да литографии, а они всегда четки и определенны, стоишь ли рядом или смотришь издали.
He had seen oil paintings, it was true, in the show windows of shops, but the glass of the windows had prevented his eager eyes from approaching too near.	Правда, в витринах магазинов он видел и картины, писанные маслом, но стекло не давало всмотреться в них поближе.
He glanced around at his friend reading the letter and saw the books on the table.	Он оглянулся на приятеля, читающего письмо, и увидел на столе книги.
Into his eyes leaped a wistfulness and a yearning as promptly as the yearning leaps into the eyes of a starving man at sight of food.	В глазах тотчас вспыхнула тоскливая зависть и жадность, точно у голодного при виде пищи.
An impulsive stride, with one lurch to right and left of the shoulders, brought him to the table, where he began affectionately handling the books.	Враскачку он двинулся к столу и вот уже любовно перебирает книги.
He glanced at the titles and the authors' names, read fragments of text, caressing the volumes with his eyes and hands, and, once, recognized a book he had read.	Скользит глазами по названиям, по именам авторов, выхватывает обрывки текста, - ласкает том за томом и руками и взглядом, - но лишь одну книгу он когда-то читал.
For the rest, they were strange books and strange authors.	Остальные книги и писатели незнакомы.

He chanced upon a volume of Swinburne and began reading steadily, forgetful of where he was, his face glowing.	Ему попался том Суинберна, и он начал читать подряд, стихотворение за стихотворением, и забыл, где он, и щеки у него разгорелись.
Twice he closed the book on his forefinger to look at the name of the author.	Дважды он закрывал книгу и, придерживая страницу пальцем, еще раз смотрел имя автора.
Swinburne! he would remember that name.	Свинберн! Надо запомнить.
That fellow had eyes, and he had certainly seen color and flashing light.	У этого малого глаза на месте, он все видел как надо - и цвет и сверкающий свет.
But who was Swinburne?	Кто же такой этот Свинберн?
Was he dead a hundred years or so, like most of the poets?	Давным-давно помер, как почти все поэты?
Or was he alive still, and writing?	Или еще живой, пишет?
He turned to the title-page... yes, he had written other books; well, he would go to the free library the first thing in the morning and try to get hold of some of Swinburne's stuff.	Он поглядел на титульный лист. Да, у Свинберна есть и другие книги. Что ж, утром первым делом надо сходить в библиотеку, разжиться его книжицами.
He went back to the text and lost himself.	Парень опять погрузился в чтение и забыл обо всем на свете.
He did not notice that a young woman had entered the room.	Он не заметил, что в комнату вошла молодая женщина.
The first he knew was when he heard Arthur's voice saying:-	Опомнился, лишь услыхав слова Артура:
"Ruth, this is Mr. Eden."	- Руфь, это мистер Иден.
The book was closed on his forefinger, and before he turned he was thrilling to the first new impression, which was not of the girl, but of her brother's words.	Он закрыл книгу, заложил указательным пальцем и, еще прежде чем обернуться, ощутил радостное волнение - не от знакомства с девушкой, но от слов ее бpата.
Under that muscled body of his he was a mass of quivering sensibilities.	В этом мускулистом парне таилась безмерно ранимая чуткость.
At the slightest impact of the outside world upon his consciousness, his thoughts, sympathies, and emotions leapt and played like lambent flame.	Стоило внешнему миру задеть какую-то струну в его сознаний - и все мысли, представления, чувства тотчас вспыхнут, запляшут, точно трепетное пламя.
He was extraordinarily receptive and responsive, while his imagination, pitched high, was ever at work establishing relations of likeness and difference.	Был он на редкость восприимчив и отзывчив, а живое воображение не знало покоя в беспрестанном поиске подобий и различий.
"Mr. Eden," was what he had thrilled to-he who had been called "Eden," or	"Мистер Иден" - вот что радостно поразило его, ведь всю жизнь его звали Иден.
"Martin Eden," or just "Martin," all his life.	Мартин Иден или просто Мартин.
And " Mister !"	И вдруг, "мистер"!
It was certainly going some, was his internal comment.	Это кое-что да значит, отметил он про себя.

Читать дальше