Маргарита Рютова-Кемоклидзе - Квантовый возраст

Важным обстоятельством было то, что пользоваться библиотекой мог теперь только человек, получивший рекомендации и поручительства видного гражданина города, который брал на себя ответственность за целостность и сохранность библиотечного фонда. Румер ничего не знал об этом непременном условии, без которого и речи не могло быть о пользовании библиотекой, о чем ему и сообщили строгие служительницы Lesezimmer, когда он туда явился. И когда Румер, нисколько не возражая, направился прямо в кабинет секретаря тайного советника Геймса, им, воспитанным в чисто немецком духе, и в голову не пришло, что молодой человек может нарушить правила. А Румер, с такой легкостью прорвавшись в кабинет тайного советника, поздоровался с ним и сказал, что хочет пользоваться библиотекой, но поручительства видного гражданина города у него нет, потому что его здесь никто не знает, кроме, правда, Макса Борна и нескольких молодых людей. Тайный советник удивленно посмотрел на молодого человека и молча стал его разглядывать. Перед ним стоял очень худой, длинный человек с горящими черными глазами, с лица которого не сходила улыбка, будто уголки рта были привязаны к чуть оттопыренным ушам.

— Вы армянин? — спросил вдруг профессор Геймс.

— Нет, господин тайный советник, я еврей из России.

— Я так и думал. Скажите, вы что-нибудь про армянскую культуру знаете? Все-таки одна страна.

— Не думаю, чтобы я много знал, но вот я знаю, что армяне монофизиты.

Лицо тайного советника загорелось каким-то небесным светом:

— О, я всю жизнь интересуюсь монофизитством! Вы можете как человек, близкий к этому народу, рассказать мне о нем?

— Да, господин тайный советник, я могу вам рассказать, что они верят в единую природу Иисуса Христа. Она настолько божественна, что уже одна она определяет все — человеческой природой можно пренебречь. Человеческого начала у Христа нет. Христос по-армянски Миадзин, и дальше Румер несколько взволнованно стал рассказывать о том, что постичь «божественную истину» человеческим разумом невозможно, бог — единое и непререкаемое начало. Армянская церковь имеет своего католикоса, резиденция которого расположена на территории первопрестольного собора Эчмиадзин. В переводе Эчмиадзин означает Сошествие Единородного. Эчмиадзин был построен в IV в. недалеко от Еревана, в бывшей столице Армении Вагаршапт. Выбор места для собора был сделан согласно указанию Единородного, явившегося в видении Григорию Просветителю, причисленному впоследствии к святым.

Может быть, молодой человек говорил не совсем так, но близко к этому и уж во всяком случае вдохновенно.

В конце беседы тайный советник сказал:

— Господин Румер, у вас есть человек, который за вас поручится, — и вызвал одну из служительниц: — Это доктор Румер из Москвы. Он будет получать книги по моему поручительству.

Судьба улыбалась молодому человеку из России — в его распоряжении была знаменитая геттингенская библиотека, где на столах лежали журналы и книги, о которых он слышал раньше только по названиям.

А теперь, когда он держал в руках еще пахнущие типографской краской оттиски своей работы, он решил отправиться прямо к Давиду Гильберту домой. Молодой человек не подозревал тогда, что, направляясь к самому Гильберту без приглашения, никем не представленный, он совершал страшную бестактность. Для того чтобы попасть домой к Давиду Гильберту и увидеться с ним один на один, нужно было сначала встретиться с ассистентом Гильберта Бернайсом, понравиться ему, рассказать ему, о чем будет беседа, и уговорить его попросить госпожу Гильберт разрешить визит.

Дверь открыла горничная. Гильберт оказался дома. Румер отдал растерянной горничной свою визитную карточку, и его приняли! Гильберт, оказывается, сказал:

— Пригласите его. Я хочу посмотреть на того русского господина, который не испугался госпожи тайной советницы и без ее ведома проник в этот дом.

Юрий Борисович часто вспоминал и сопоставлял две знаменательные встречи: первую свою встречу с Давидом Гильбертом и первую встречу с Альбертом Эйнштейном. В журнале «Природа» опубликованы воспоминания Ю. Б. Румера о его встречах с Эйнштейном. Приведем из них отрывок.

«…Мое появление и первые месяцы пребывания в Геттингене совпали с началом мирового экономического кризиса и наступлением „тощих лет“. Только теперь, полвека спустя, когда опубликована переписка Борна с Эйнштейном, я узнал, какую заботу и сердечное участие проявил тогда Борн по отношению ко мне, совершенно неожиданно появившемуся у него „человеку из России“. Чтобы „выклянчить деньги для Румера“, как он писал в одном из писем к Эйнштейну, Борн решил воспользоваться его содействием и послал ему мою работу. Пророки квантовой веры имели, как правило, педагогические наклонности и пользовались славой хороших учителей. Тот факт, что некоторые учителя почти не отличались по возрасту от своих учеников, придавал общению живой и непринужденный характер. Главная задача старшего поколения (в Геттингене это был Борн) состояла в том, чтобы отобрать возможных кандидатов. Обучали же их в основном молодые преподаватели. Эйнштейн славой хорошего учителя не пользовался. Его огромная внутренняя сосредоточенность была для посторонних почти непреодолимой преградой на пути проникновения в мир его физических идей… Как видно из его переписки с Борном, Эйнштейн неоднократно высказывал желание „найти руки“ для проведения расчетов.