Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть вторая)

Чадскій, возвратясь съ бала въ свою комнату, нашелъ нарочно присланную изъ Москвы, отъ Сердоликова, записку съ вызовомъ на дуэль. Сердоликовъ назначалъ мѣсто недалеко отъ города, увѣдомлялъ, что въ 6-тъ часовъ утра ожидаетъ его, и хочетъ драться на пистолетахъ. Былъ уже третій часъ въ исходѣ.. Чадскій пошелъ въ комнату къ пріятелю своему Сигрѣльскому, бывшему въ числѣ гостей у Князя Фольгина, и просилъ его быть секундантомъ. Они не раздѣвались; спросили себѣ чаю; Чадскій осмотрѣлъ свои дорожные пистолеты, и велѣлъ запрягать коляску. Въ назначенное время явились они на мѣсто, и нашли уже тамъ Сердоликова. Объясненіе продолжалось недолго. Чадскій не хотѣвъ просить прощенія, и дуэль окончился тѣмъ, что Сердоликовъ получилъ опасную рану въ бокъ. Его отнесли въ коляску. Черезъ нѣсколько дней послѣ того онъ умеръ. Чадскій былъ раненъ легко въ руку. Пріѣхавшій изъ Москвы съ Сердоликовымъ лекарь перевязалъ имъ обоимъ раны, и Чадскій, все еще имѣя нѣкоторую надежду тронуть Софью, возвратился въ подмосковную Фольгина очень рано. Тамъ почти всѣ еще спали.

И такъ -- Сердоликовъ, прекрасный молодой человѣкъ, одинъ сынъ у отца, полагавшаго на него всю надежду, окончилъ бѣдственно, въ ужасныхъ мученіяхъ, жизнь свою... И отъ чего?-- Но тщетны будутъ всѣ усилія возставать противъ пагубнаго обыкновенія выходить драться, на смерть, за всякую бездѣлицу! Этотъ остатокъ варварства отдаленнѣйшихъ временъ еще долго будетъ господствовать между молодыми людьми. Многіе читали и будутъ читать пламенныя, излившіяся прямо изъ души, мысли добраго Руссо о дуэляхъ; многіе изъ читавшихъ вѣрно были убѣждены истинами, имъ представленными, и -- при первомъ случаѣ, за малѣйшую бездѣлицу, готовы вызвать сами, или согласиться на дуэль!

"II у а un lieu sur la terre, où les

joies pures sont inconnues, où les remords et les

inquiétudes, furies infаligablés, tourmenten les

habilans. C'est а la maison de deux époux, qui ne

peuvent ni s'aimer, ni s'estimer."

St. Lаmbedt.

"Есть на землѣ мѣсто, гдѣ чистыя радости неизвѣстны, гдѣ

угрызенія совѣсти и безпокойство, фуріи неутомимыя,

преслѣдуютъ и терзаютъ обитателей. Это домъ супруговъ,

которые ни уважать, ни любить другъ друга не могутъ."

С. Ламбертъ.

Комната Софьи была подлѣ кабинета Княгини Фольгиной. Прежде, проснувшись, тотчасъ уходила она къ Свіяжской; но въ эту ночь Софья дурно спала, встала рано, и зная, что Свіяжская еще не просыпалась, осталась противъ обыкновенія долго въ своей комнатѣ, успѣла одѣться, окончить свои утреннія молитвы, и принялась за чтеніе сочиненій Фенелона. Она сидѣла очень тихо, когда Княгиня Фольгина пришла къ себѣ въ кабинетъ. Вскорѣ послѣ того явился къ ней мужъ ея. Софья, совсѣмъ нечаянно, услышала слѣдующій разговоръ между ними.

"Я получилъ сей часъ записку отъ Графини Юліи Станиславовны Лелевой," сказалъ Князь, входя въ комнату. "Она сегодня пріѣдетъ къ намъ обѣдать, и пробудетъ нѣсколько дней. Прошу приказать приготовить для нея эту комнату. Вели вынесть все свое отсюда." -- И такъ, не смотря на всѣ слова мои, ты пригласилъ ее къ себѣ?-- сказала ему жена его.-- Но вспомни, по крайней мѣрѣ, условіе твое съ Прасковьею Васильевною: она рѣшительно объявила тебѣ, что прибытіе Лелевой сюда будетъ знакомъ ея отъѣзда. Кажется, хотя изъ уваженія къ этой почтенной женщинѣ и благодѣтельницѣ нашей, могъ-бы ты не приглашать ее.-- "А я, сударыня, пригласилъ, и хотѣлъ пригласить ее. Что мнѣ за нужда до вашихъ глупыхъ женскихъ прихотей! Я хозяинъ у себя въ домѣ," возразилъ Князь грубымъ голосомъ, и съ неудовольствіемъ. "Опять слезы и слезы! Ты хоть кого выведешь изъ терпѣнія: ты мнѣ надоѣла жалобами и слезами своими. Я кончу тѣмъ, что буду гласно имѣть любовницу!" -- Этой гласности только и недостаетъ!-- отвѣчала Княгиня, заливаясь слезами, и почти задыхаясь отъ рыданій.-- Я тебѣ надоѣла своими слезами и жалобами; но шло видалъ меня плачущую? Кому я жалуюсь? Оставшись одна, позволяю себѣ предаться моему справедливому горю; но никто, ничего не знаетъ, никто даже не подозрѣваетъ, до какой степени я несчастлива! Ты хочешь при всѣхъ казаться добрымъ и угодливымъ мужемъ, и почти всѣ такъ о тебѣ думаютъ. На мой счетъ говорятъ Богъ знаетъ что; называютъ меня сумасбродною, и жалѣютъ о тебѣ; но я все терплю, и никому неизвѣстно, какъ ты лицемѣришь со мною при всѣхъ! Никогда и никому я не жаловалась, и съ покорностію несу тягостный крестъ мой. Настоящая истина отъ всѣхъ сокрыта!--

"Къ чему весь этотъ вздоръ, и кончится-ли твое болтанье?"

-- Я знаю; все безполезно, что я ни говорю тебѣ; но вотъ, посмотри, какую я получила записку. Три мѣсяца тому назадъ сказывалъ ты мнѣ, что заплатилъ деньги въ Институтъ, за дочь нашу, изъ Пансіонъ, за сына. Теперь черезъ Полицію объявлено у насъ въ домѣ, въ Москвѣ, чтобы мы, или заплатили деньги, или взяли ихъ къ себѣ!--