Виссарион Григорьевич Белинский
Ольга. Быт русских дворян в начале нынешнего столетия. Сочинение автора «Семейства Холмских»
ОЛЬГА. Быт русских дворян в начале нынешнего столетия. Сочинение автора «Семейства Холмских». {1}Санкт-Петербург. В тип. А. Плюшара. 1840. В 12-ю д. л. Четыре части. В I-й части – 226; во II-й – 252; в III-й – 216; в IV-й – 212 стр. С эпиграфом:
Eclairer les homines с'est beaucoup, mais
on fait encore plus,
Lorsqu' on fait aimer et regner les verbis. [1]
Последнее время ознаменовалось упадком русской литературы: книг выходит мало, да и между ими можно читать разве из ста одну сотую; журналы же – тот надоел публике старыми остротами и старым кощунством над наукою и искусством, сей – пустотою содержания и безжизненностию {2}, и, за исключением одного, все нещадно отстают книжками, сваливая вину на «разные не зависящие от редакции обстоятельства». Вот, пользуясь этим, в нашу уснувшую литературу начал вкрадываться китайский дух. Политика небесной империи, как известно всем, хитра и лукава, – и китайский душок поступил очень осторожно, перебираясь из заплесневелых китайских книг в наши. Не без основания боясь, пуще грома небесного, свежего, девственного и могучего русского духа, он начал пробираться не под своим собственным, то есть китайским именем – Дзун-Кин-Дзын {3}, а с чужим паспортом, с подложного фамилиею, – и назвался моральным духом. Говорят, что добрые мандарины, перебивающиеся контрабандою и хлопотавшие о его перевозе через кяхтинскую таможню, приняли благое намерение издавать на русском языке журнал, имеющий целию распространение в русской литературе этого благовонного китайского духа. Иные утверждают даже, что будто бы этот журнал уже и издается где-то, на маньчжурской границе, под названием «Плошка всемирного просвещения, вежливости и учтивства» {4}и что будто этот журнал отделяет талант от нравственности, так что произведения, ознаменованные талантом, называет безнравственными и предает их анафеме {5}, а порождения площадной фантазии, мертвые исчадия дюжинной посредственности торжественно признает нравственными и с родственною любовию прижимает их к груди своей и лелеет с отеческою нежностию. К этому присовокупляют, что будто бы эта «Плошка» обвинила Жуковского и особенно Пушкина в растлении нашей литературы и развращении вкуса публики, спасенных будто бы какими-то мещанскими романами; {6}что она утверждает, будто Пушкин может нравиться только малолеткам, то есть людям, еще не утратившим душевного жара, благородных стремлений и не выжившим из ума, но что все немалолетки должны презирать Пушкина и восхищаться романами гг. Выбойкиных, Тряпичкиных, Пройдохиных {7}и теориями безграмотных писак, открывших «высшие полости ведения и законы сцепления полярности». Последнее мнение так поразительно справедливо, что возбудило в нас живейшее желание познакомиться с этим журналом; но мы не могли найти его ни в одной книжной лавке, и книгопродавцы единогласно объявили нам, что если он и привезен, то, вероятно, существует в Петербурге инкогнито. Из этого мы заключаем, что упомянутый журнал – миф. Однако ж присутствие в русской литературе китайского духа, которого случайным выражением сделался, как уверяли нас, означенный мандаринский журнал, тем не менее осталось для нас очевидным, особенно в новых романах и повестях. Главный их признак и отличие от всех других – совершенное отсутствие всякого таланта, решительная бездарность, пустота, резонерство, задорный тон и вместе с ним бессилие, свойственное мандаринам, философам и авторам Срединной империи.
Мы очень рады, что «Ольга» не принадлежит к числу китайских романов, хотя взор, не столь опытный, как наш, и мог бы отнести ее к их разряду; особенно мог бы ввести в соблазн эпиграф, находящийся на заглавном листе книги и взятый из Делили. Содержание этой повести очень просто, если только то, чем она наполнена, может назваться «содержанием». Скорее это род порядковой хрии на заданную тему, которая состоит в том, что дети должны жениться и выходить замуж не по склонности и собственному выбору, а по воле дражайших родителей. Хотя эта мысль и чисто китайская, однако, повторяем, повесть тем не менее чисто русская, ибо обещается изобразить нам «быт русских дворян в начале нынешнего столетия»… Взглянем же на этот «быт».
Гвардейский офицер Изборский решился, во что бы ни стало, жениться на дочери богатого генерала Зверницкого, своего дальнего родственника, зная, что за хорошенькою дочкою получит хорошенькое «прилагательное».
Читать дальше