Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть вторая)

Софья хотѣла было также уѣхать; но Князь Фольгинъ уговорилъ ее, вмѣстѣ съ другими дамами, зайдти посмѣяться въ лубочную комедію. Убѣжденіе это было слѣдствіемъ плана, сдѣланнаго имъ, вмѣстѣ съ Чадскимъ. Они утромъ имѣли совѣщаніе между собою. Князь Фолъгинъ, замѣтивъ, что Чадскій сдѣлалъ нѣкоторое впечатлѣніе на сердце Софьи, и что Свіяжская, какъ видно было изъ ея обхожденія, довольно хорошо расположена къ нему, совѣтовалъ не мѣшкая объясниться съ Свіяжскою, и просишь ея пособія. Но чтобы имѣть возможность свободно говорить съ нею, должно было выискать время, когда Софьи не будетъ дома. Такимъ образомъ, Князь Фольгинъ, убѣдивъ всѣхъ дамъ зайдти въ лубочную комедію, сказалъ на ухо Чадскому, что теперь самый удобный случай, и чтобы онъ тотчасъ ѣхалъ къ Свіяжской.

Къ счастію, Чадскій нашелъ ее дома. У нея никого не было, и, собравшись съ духомъ, Чадскій признался Свіяжской въ страстной любви къ Софьѣ, убѣждая содѣйствовать къ полученію ея руки.

"Я буду говорить откровенно съ тобою, любезный другъ , " отвѣчала Свіяжская.-- "Родители твои были добрые и почтенные люди; съ твоею матушкою, кромѣ родства, были мы довольно дружны, но тебя я почти совсѣмъ не знаю. До сихъ поръ вижу, что и ты хорошій человѣкъ; ничего дурнаго я о тебѣ не слыхала. Но, любезный мой, этого очень недостаточно, чтобы совѣтовать дѣвушкѣ, которую я люблю, какъ дочь мою, повѣрить навсегда судьбу свою тебѣ. Когда потомъ -- сохрани Богъ -- будетъ она несчастлива, надобно принять на себя тягостную отвѣтственность, и мучиться вѣкъ, тѣмъ, что я способствовала несчастной ея жизни-" нѣтъ, нѣтъ! Притомъ-же, ты долженъ знать, что Софья пойти ничего не имѣетъ."

-- Я это знаю -- возразилъ Чадскій -- но мнѣ ничего, кромѣ ея, не надобно. "Это говорятъ обыкновенно всѣ влюбленные," отвѣчала Свіяжская. "У тебя, конечно, хорошее состояніе, ной ты, вѣрно, какъ всѣ молодые люди, не занимаешься своимъ хозяйствомъ: оно идетъ кое-какъ. Мнѣ также извѣстно, что ты много долженъ, но и это еще не большая бѣда. Кто изъ Русскихъ дворянъ, особенно-же въ военной службѣ, не долженъ? Поправишь все можно. У меня, слава Богу, состояніе порядочное; Софья моя крестница; я люблю ее, какъ дочь; притомъ-же она мнѣ ближняя родня; заплатить долги твои, и устроить васъ, я взяла-бы на себя, и за этимъ единственно не раздумаю... Но, любезный другъ, не сердись на меня: мнѣ совершенно неизвѣстенъ характеръ твой, и свойства твои. Софьи также ты почти совсѣмъ не знаешь -- размысли, разсмотри себя и ее. Вотъ, теперь приглашеніе Князя Бориса Ильича, къ нему въ подмосковную, очень кстати. Вы будете, нѣсколько дней сряду, безпрестанно вмѣстѣ: самый удобный случай покороче узнать другъ друга. Но, я напередъ предупреждаю: не буду ни помогать, ни мѣшать тебѣ. Дай Богъ, чтобы это дѣло устроилось, а я дала себѣ клятву: никогда въ такія дѣла не вступаться. Къ несчастно, я опытна, то есть, какъ говорится, порядочно учена. И теперь у меня на глазахъ устроенная мною партія, за которую буду вѣкъ упрекать себя." -- Для меня очень довольно будетъ и того, ежели вы не станете препятствовать -- отвѣчалъ Чадскій, цѣлуя ея руку.

Вскорѣ возвратилась Софья. Она нашла Свіяжскую съ заплаканными глазами, а Чадскаго въ большомъ смущеніи, догадалась, о чемъ идетъ дѣло, но, по скромности своей, молчала. Свіяжская также, давъ обѣщаніе ни помогать, ни мѣшать Чадскому, не говорила ни слова, ожидая, что сама Софья спроситъ ее.

Между тѣмъ, Чадскій продолжалъ ѣздить всякій день, часъ отъ часу становился свободнѣе съ Софьею, и даже иногда позволялъ себѣ гнѣваться на нее, когда она нескоро выходила въ гостиную, въ то время, когда онъ приѣзжалъ, или занималась кѣмъ нибудь другимъ, кромѣ его. Дальнѣйшее-же объясненіе, и настоящее предложеніе, рѣшился онъ сдѣлать въ подмосковной, у Князя Фольгина. Однакожъ люди въ домѣ Свіяжской начали толковать между собою, и Аннушка, горничная дѣвушка Софьи, написала домой къ матери и сестрѣ своей, что барышня ея выходитъ за-мужъ, за знатнаго, богатаго и красавца. Тѣ поспѣшили сообщитъ своимъ знакомымъ, и многіе сосѣди начали даже поздравлять Холмскую. Сундукова и Фіалкина бѣсились отъ зависти. "Каково счастіе этой Холмской!" говорили онѣ. "И что за отличныя красавицы ея дочери!"

"Il n'у а point de vertu sans force."

Rousseau.

"Безъ силы -- нѣтъ добродѣтели."

Руссо.

Наконецъ -- приближился день, назначенный для праздника у Князя Фольгина. Свіяжская и Софья пріѣхали къ нему въ подмосковную наканунѣ. Чадскаго, и многихъ другихъ гостей, онѣ нашли уже тамъ.