Ирина Коробейникова - Москва – Варна. Сборник прозаических переводов с болгарского языка участников Первого Международного конкурса-фестиваля

– Доволна съм. Ще взема да ти стана редовна клиентка, миличък.

– Нямам нищо против. Само че и двамата трябва да вземаме особени предпазни мерки.

– Следващият път ще те предупредя преди да дойда.

– Обади се от някой уличен телефон. Така е по-малко вероятно да те подслушат.

Както виждате, не е лошо да си жиголо. Посещават ме различни жени. От не особено заможни /едва събрали пари за един сеанс/ та чак до тези, които виждате всеки ден по телевизора. Достъпни са ми неща, които не всеки може да си позволи. Лошото е, че този проклет закон ще ореже приходите ми с една пета.

Е, вече си имам нов източник на доходи. Тя е платежоспособна. Едно вдигане на тарифата специално за нея няма да и направи особено впечатление.

Я все равно стану астронавтом, даже если мне придется имплантировать кучу чипов в свой череп! – объявил Томас родителям и друзьям в свой шестнадцатый день рождения. И они очень хорошо понимали, что он сделает все, чтобы достичь цели.

Прошло ровно десять лет. Томас окончил школу, на удивление легко справился с испытаниями в космической академии, в которой давно не было людей… Даже те немногие, кто смог выдержать первичные экзамены, провалились в дальнейших испытаниях, где требовались не только точные, но и сверхбыстрые расчеты. На протяжении десятилетий космические полеты были доверены исключительно компьютерам. Но Томас был известным чемпионом по скоростному исчислению, сыном двух профессоров математики.

Между тем, произошло то, что в глазах всех должно было положить конец его звездному пути. Томас попал в аварию и чудом выжил. Весь обгоревший и раздавленный, он почти утратил человеческое обличье. Тем не менее, врачи попытались спасти его мозг и сердце, руководствуясь идеей сохранения его личности, пытаясь облечь во что-то другое. Томас висел на волоске от смерти, в течение нескольких месяцев находясь в лаборатории, без всяких приборов и систем. Еще сохранялись последние два подобия его человеческого тела, готовые вот-вот умереть. Но Томас умудрился сохранить в себе самообладание и надежду. Видимо, как награду, все же получил свое искусственное тело из металла и пластика. А ведь он был всего лишь двадцатилетним парнем в полном расцвете сил.

Он вернулся к обучению. Дальнейшие успехи окончательно разрушили сомнения всех скептиков. Новое тело, по сравнению с тем, что было, наделили компьютерным зрением, слухом, обонянием, к тому же, словно по заказу, оно обладало встроенным блоком, позволявшим напрямую общаться с космическим кораблем. И что не менее важно – было одной скорости с подобными компьютерами. Ну а шансы Томаса не отставать от других в соперничестве за первенство в учебе увеличились многократно. Он словно проглатывал получаемые данные. Анализируя информацию, делал головокружительные вычисления, успевал принимать решения, по крайней мере, наравне с лучшими учениками. Часто даже превосходил их. Обычно человек обнаруживал и интерпретировал ошибку в задании только по готовым параметрам. Томас успевал уловить у электронных «коллег» попытку блокировать его ум и увести в некую абсурдность. В этом сумасшедшем ритме, не мудрено, у парня редко появлялся повод или возможность пошутить со сверстниками или посмеяться над какой-либо шуткой. С другой стороны, он сам старался избегать общения, потому что даже легкая улыбка доставляла неловкость и неудобство. В такие мгновения непроизвольно растягивался рот, что не выглядело неестественным и некрасивым на его пластиковом лице. Но именно эта черта, эта человеческая способность отличала Томаса от компьютерных систем и давала основание, чтобы не списывали его из рядов хомо сапиенс.

Томас стремился во что бы то ни стало закончить космическую академию, он хотел получить назначение и стать настоящим астронавтом. Случай казался беспрецедентным, поскольку предыдущие астронавты все-таки были полноценными людьми. К тому же это гарантировало бы ему, как минимум, место среди компьютеров в командном отсеке. Люди всегда старались не упускать возможности продемонстрировать свое «превосходство» перед машинами. В случае с Томасом никто не знал и не понимал, как он стал отличным математиком, гением, с молниеносным умом и рефлексами – человеком-машиной, как его считали некоторые. Томас гордился именно своим человеческим происхождением.

При вручении диплома Томас дружески, но помня те невероятные испытания, которые ему пришлось пройти, пожелал товарищам: