Array Сборник - «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1

– Вот по этому поводу я и зашла. Давайте я буду с Мишей заниматься.

Это было неожиданно. Но мама-то как раз быстренько уловила идею. Она же, как и остальные соседи, видела, что я обожаю эту девочку, и скрыть своё детское обожание при всём желании не могу.

С тех пор я приходил к Оле почти каждый вечер. За исключением дней, когда они с мамой на выходные уезжали к отцу на полигон «Кап-Яр». Моя подруга очень любила своего папу, говорила о нём с восхищением. Но жили они почему-то далеко друг от друга.

Уже через месяц-другой систематических занятий с соседкой моя успеваемость пошла в гору. Оля была, как тогда говорили, «круглой отличницей», но не это было главное. Я сам старался, чтобы каждый вечер не ударить перед ней в грязь лицом. Иной раз даже отказывался от вечерних прогулок. Тогда Сашка злился, называл меня предателем.

Между тем, Оля учила меня не только арифметике и правописанию. Она просила обращать внимание на одежду, быть аккуратным. Сама-то была аккуратистка ещё та. Платье в идеальном порядке, пшеничные волосы тщательно расчёсаны, школьный воротничок кипельно-белый. Особое уважение и даже легкую зависть вызывал у меня, как у октябрёнка-первоклассника, её безупречно выглаженный пионерский галстук.

Однажды, посмотрев на пузырящиеся колени моих школьных брюк, Оля предложила мне научиться их гладить.

– Мужчина должен уметь следить за собой, – серьёзно говорила она, отжимая марлю в миску с водой и раскладывая на столе мои школьные штаны.

Зимой мы вместе гуляли вечером, забрасывая друг друга снежками. Я катил её санки, а потом мы оба скатывались на них с горы за пороховыми складами.

Странно, но кроме меня друзей у Оли будто не было. Во всяком случае, за всё время нашего знакомства никто из её класса или танцевальной секции не приходил в гости. Вместе с тем, все взрослые Олю любили и звали не иначе как Оленька.

Наступила весна. С апреля родители всё чаще обсуждали тему, когда же закончится капитальный ремонт нашего дома. Выходило – к лету. Значит, ещё месяц-два, и мы вернёмся жить в нашу маленькую квартирку с солнечными зайчиками.

Но меня это совершенно не радовало. Я не хотел уезжать от Оли, и когда думал об этом, мне казалось – без неё я умру.

Всё случилось гораздо быстрее и трагичнее. Однажды, вернувшись домой из школы, я услышал за дверью приглушённые рыдания Елены Сергеевны. Мама не дала мне даже приблизиться к двери соседей. Взяв меня за руку, увела на кухню, усадила ужинать. Шёпотом сообщила, что Олин папа разбился насмерть во время испытаний нового самолёта.

Когда вернулась Оля, я не слышал. Сидел в своей комнате тихо как мышка, делая вид, что читаю.

В дверь постучали. Елена Сергеевна. Она держала дочь за руку. У обеих заплаканы глаза. Мама вышла к ним и через минуту завела в комнату мою подружку.

– Оленька останется у нас ночевать. Елене Сергеевне нужно уехать.

Оля весь вечер плакала, свернувшись калачиком на моём диване. Я ревел тоже. И потом утешал её, а она почему-то меня, а потом мы оба заснули рядом, укрытые одним верблюжьим одеялом. Ощущение ещё влажной от слёз теплой Олиной щеки у меня на руке запомнилось мне, кажется, на всю жизнь.

Утром вернулась Елена Сергеевна. Оля ушла домой, и какое-то время мы с ней практически не общались. Занятия, само собой, прекратились. Виделись мельком, при встрече оба прятали глаза.

В конце мая, встретив меня в коридоре, Оля сказала:

– Миша, ночью мы с мамой уезжаем. Насовсем. К бабушке, в Калугу. Я буду по тебе очень скучать, ведь ты мой единственный, самый-самый лучший друг.

И поцеловала меня в щёку.

Потом Оля ушла.

Ночь я не спал. Забравшись в угол своего дивана, долго искал в географическом атласе, где находится Калуга. Да вот же она, всего-то в десятке сантиметров от нашего города.

Услышав, как к дому подъехала машина, прилип к окну, отодвинул штору. Два солдата вынесли из подъезда вещи, Елена Сергеевна с Олей сели в машину, и военный «УАЗик» укатил.

Я сидел на подоконнике, смотрел на пустую ночную улицу. Стекло чуть затуманилось от моего дыхания, и я пальцем написал на нём: «Прощай, Оля».

Автобус громыхнул на ухабе и остановился. Водитель объявил: «Бушмановка. Конечная». Вот оно, место моей новой работы по распределению – Областной Дом престарелых и инвалидов.

Прощай, гостеприимное общежитие молодых врачей в Анненках, что на другом краю Калуги, прощай, беззаботная жизнь интерна.

Место мне знакомо, ведь я больше полугода регулярно ходил мимо, ведь работал в психиатрической больнице, что чуть дальше через дорогу.