LibCat » Книги » Любовные романы » Исторические любовные романы » Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты

Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Дафна Дю Морье - Французов ручей - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Исторические любовные романы, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Французов ручей - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Дафна дю Морье
Жанр:
Исторические любовные романы / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Французов ручей - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом...

Французов ручей - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Французов ручей - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The man turned away, his mouth set in weary obstinate lines, and with a nod to his companion, and muttering under his breath, he climbed back again to his seat.	Слуга отвернулся, упрямо поджав губы, кивнул груму и, бормоча что-то себе под нос, снова забрался на козлы.
The pails of water were removed, the thick-headed ostler gaped without understanding, and once more the horses pawed at the ground and snorted, the steam rising from their hot flesh, and so away out of the cobbled square and the little sleepy town and out again on to the rough and jolting road.	Ведра убрали, бестолковый конюх остался стоять разинув рот, а лошади уже, пофыркивая, неслись прочь. Копыта их звонко цокали по мостовой, от разгоряченных боков поднимался пар, и они летели все дальше и дальше из этого сонного городка, с этой вымощенной булыжником площади, туда, где виднелась вдали разбитая, ухабистая дорога.
Dona stared moodily out of the window, her chin cupped in her hands.	Уткнувшись подбородком в ладони, Дона уныло смотрела в окно.
The children were still asleep, that was one blessing, and even Prue, their nurse, her mouth open and her face flushed, had not stirred for two hours or more.	Дети, слава Богу, спали, рядом примостилась Пру, их няня, - рот открыт, щеки порозовели, за два часа не пошевелилась ни разу.
Poor Henrietta had been sick for the fourth time, and now lay pale and wan, a tiny edition of Harry, her golden head against the nurse's shoulder.	Бледная, изможденная Генриетта - маленькая копия Г арри - дремала, прислонившись золотистой головкой к плечу няни. Бедняжка, опять она разболелась - четвертый раз за последнее время.
James never stirred; his was the true deep sleep of babyhood, he would not wake perhaps until they reached their destination.	Джеймс спит спокойно, крепким, здоровым сном и, похоже, не проснется до самого приезда.
And then - what pitiful anti-climax awaited them!	А там... Страшно представить!
Damp beds no doubt, and closed shutters, the mouldy, stifling smell of unused rooms, the irritation of surprised, disgruntled servants.	Постели наверняка сырые, ставни заперты, в комнатах нежилой, затхлый запах, слуги напуганы и растерянны.
And all because of an impulse blindly obeyed, a sudden boiling up of resentment against the futility of her life, those endless suppers, dinners, card-parties, those foolish pranks worthy only of an apprentice boy on holiday, that stupid flirtation with Rockingham, and Harry himself, so lazy, so easygoing, fulfilling too well the part of perfect husband with his tolerance, his yawn before midnight, his placid and sleepy adoration.	А все потому, что она слепо поддалась первому порыву, решив раз и навсегда покончить со своим бессмысленным существованием: с этими бесконечными обедами и приемами, с этими глупыми забавами, достойными расшалившихся школяров, с этим омерзительным Рокингемом и его ухаживаниями, с беспечностью и легкомыслием Г арри, старательно играющего роль идеального мужа, с его неизменным ленивым обожанием и противной привычкой зевать перед сном.
This sense of futility had been growing upon her for many months, nagging at her now and again like dormant toothache, but it had taken Friday night to rouse in her that full sense of self-loathing and exasperation, and because of Friday night she was jolting backwards and forwards now in this damnable coach, bound on a ridiculous journey to a house she had seen once in her life and knew nothing about, carrying with her, in anger and irritation, the two surprised children and their reluctant nurse.	Чувство это зрело в ней давно, накатывая время от времени, как застарелая зубная боль, и в эту пятницу наконец прорвалось - гневом и отвращением к себе самой. И вот теперь она едет в этой ужасной тряской карете, направляясь к дому, который видела всего лишь раз в жизни, едет, прихватив с собой сгоряча двух перепуганных детей и раздосадованную няньку.

She was obeying an impulse, of course, as she always had done, from the beginning, throughout her life, following a whisper, a suggestion, that sprang into being from nowhere and mocked at her afterwards.	Конечно, это был всего лишь порыв, временный наплыв чувств, она всегда действовала, подчиняясь порыву, всегда, с самого детства, прислушивалась к внутреннему голосу, который нашептывал ей что-то, манил за собой, а потом неизменно обманывал.
She had married Harry on impulse, because of his laugh - its funny lazy quality had attracted her - and because she had thought that the expression in his blue eyes meant much more than it did - and now she realised that after all... but then those were things one did not admit, not even to oneself, and what was the use, the thing was done, and here she was with her two great children, and next month anyway she would be thirty.	Она и за Г арри вышла по первому порыву, поддавшись обаянию его ленивой, загадочной улыбки и тому странному выражению, которое, как ей казалось, таилось в глубине его голубых глаз. Теперь-то она знает, что в них ничего нет, ровным счетом ничего - одна пустота, но тогда... тогда она никому не призналась бы в этом, даже себе самой. Да и что толку - дело сделано, она мать двоих детей и через месяц ей исполняется тридцать.
No, it was not poor Harry who was to blame, nor even the senseless life they led, nor the foolish escapades, nor their friends, nor the stifling atmosphere of a too early summer falling upon the caked mud and dust of London, nor the silly chatter in the playhouse, the froth, the frivolity, the bawdy nonsense Rockingham whispered in her ear.	Нет, Г арри здесь, конечно, ни при чем, так же как и их никчемная жизнь, и их приятели, их нелепые развлечения, и удушающая жара слишком рано наступившего лета, и пыль на подсохших улицах, и глупые шуточки, которые нашептывал ей в театре Рокингем, - все это ни при чем.
It was herself who was at fault.	Виновата она одна.
She had played too long a part unworthy of her.	Она слишком долго играла неподходящую для себя роль.
She had consented to be the Dona her world had demanded - a superficial, lovely creature, who walked, and talked, and laughed, accepting praise and admiration with a shrug of the shoulder as natural homage to her beauty, careless, insolent, deliberately indifferent, and all the while another Dona, a strange, phantom Dona, peered at her from a dark mirror and was ashamed.	Слишком легко согласилась стать такой, какой хотели видеть ее окружающие: пустенькой, красивой куклой, умеющей говорить, смеяться, пожимать плечами в ответ на комплименты, принимать похвалу как должное, быть беспечной, дерзкой, подчеркнуто равнодушной, в то время как другая, незнакомая, непривычная Дона смотрела на нее из темного зеркала и морщилась от стыда.
This other self knew that life need not be bitter, nor worthless, nor bounded by a narrow casement, but could be limitless, infinite - that it meant suffering, and love, and danger, and sweetness, and more than this even, much more.	Эта другая Дона знала, что жизнь бывает не только горькой, пустой и никчемной - она бывает еще и огромной и безграничной, в ней есть место и для страдания, и для любви, и для опасности, и для нежности, и для многого, многого другого.