Джулия Куинн - Тридцать шесть валентинок

— Все прекрасно, — выдохнул граф, похлопывая себя по грудной клетке. Просто вы… ну… застали меня врасплох.

— Я прошу прощения.

— Не нужно, — уверил он ее. — Я давно взял за правило не ходить с Клайвом в театр.

— Актерам трудно ввернуть хоть словечко, — согласилась Сюзанна, борясь с желанием возмущенно закатить глаза.

Он вздохнул:

— Я до сих пор не знаю, что случилось в конце «Ромео и Джульетты».

Она ахнула:

— Вы… вы шутите?

— Они ведь жили долго и счастливо? — спросил он невинно.

— Ну конечно, — ответила она, хитро улыбаясь. — Это очень воодушевляющая история.

— Отлично, — сказал он, откидываясь на сиденье и глядя на сцену. — Хорошо наконец-то все прояснить.

Сюзанна не могла ничего с собой поделать. Она захихикала. Как странно, что граф Ренминстер обладает отличным чувством юмора. Клайв всегда говорил, что его брат самый «чертовски серьезный» человек во всей Англии. Сюзанне никогда не приходило в голову сомневаться в его словах, особенно если учесть, что он чертыхался в присутствии леди. Джентльмен обычно не ругается, если только не говорит совершенно серьезно.

Тут в театре начали гаснуть огни, погружая посетителей во тьму.

— О! — выдохнула Сюзанна, наклонившись вперед. — Вы видели это? — возбужденно спросила она, поворачиваясь к графу. — Как чудесно! Они оставляют свет только на сцене.

— Это одно из нововведений Уайта, — ответил он, имея в виду архитектора, который недавно перестроил пострадавший от пожара театр. — Так намного лучше видно сцену, вам не кажется?

— Это великолепно! — воскликнула Сюзанна, подвигаясь на краешек стула, чтобы колонна не загораживала ей обзор. — Это…

Тут начался спектакль, и она полностью потеряла способность разговаривать.

Со своего места в соседней ложе Дэвид гораздо больше наблюдал за Сюзанной, чем за пьесой. Он уже несколько раз видел «Венецианского купца», и хотя он смутно понимал, что Шейлок в исполнении Эдмунда Кина был просто потрясающим зрелищем, это не шло ни в какое сравнение с блеском темных глаз Сюзанны Баллистер, когда она смотрела на сцену.

Ему придется прийти и еще раз посмотреть постановку на следующей неделе, решил он. Потому что в этот вечер он мог смотреть только на Сюзанну.

Почему же, недоумевал он, он так возражал против ее брака со своим братом? Нет, не так. Он не был совсем уж против. Он не лгал ей, когда говорил, что не стал бы противиться их браку, если бы Клайв предпочел ее Гарриет.

Но он не желал этого брака. Когда он видел брата рядом с Сюзанной, это почему-то казалось ему неправильным.

Сюзанна была олицетворением огня, ума и красоты, а Клайв…

Клайв был Клайвом. Дэвид любил брата, но сердцем Клайва владела какая-то безрассудность, которую Дэвид так и не сумел понять. Клайв был как ярко горящая свеча. Людей влекло к нему, подобно пресловутых мотыльков на огонь, и неизбежно кто-то обжигался.

Кто-то, подобный Сюзанне.

Она совсем ему не подходила. Или даже наоборот, Клайв ей совсем не подходил. Сюзанне был нужен кто-то более зрелый. Кто-нибудь, похожий на…

Мысли Дэвида были как шепот души. Сюзанне был нужен кто-то вроде него .

В его голове начала сформировываться некая идея. Дэвид никогда не действовал сгоряча, но он быстро принимал решения, основываясь на имеющейся у него информации и собственной интуиции.

И вот, пока он сидел в Королевском театре «Друри-Лейн», вместо игры актеров на сцене наблюдая за женщиной в соседней ложе, он принял очень важное решение.

Он собирался жениться на Сюзанне Баллистер.

Сюзанна Баллистер — нет, Сюзанна Мэнн-Формсби, графиня Ренминстер. От простоты этого решения его душа, казалось, запела.

Она станет отличной графиней. Сюзанна была красива, умна, горда и обладала твердыми принципами. Он не знал, почему не понимал всего этого раньше. Возможно, оттого, что он встречал ее только в сопровождении Клайва, а тот был способен затмить всех в своем присутствии.

Дэвид в последние годы присматривал себе невесту. Он не спешил жениться, но знал, что рано или поздно ему придется это сделать, поэтому каждая незамужняя женщина, которая ему встречалась, подвергалась мысленной оценке и инвентаризации.

И у всех были недостатки.

Они были слишком глупыми или слишком скучными, слишком тихими или слишком шумными. А если они были не слишком какими-нибудь, то им чего-то недоставало.

Нет, не так. Он просто не мог представить ни одну из них за завтраком в ближайшие годы.