Джулия Куинн - Лондонские тайны

Когда Оливии Бевелсток сказали, что ее новый сосед, возможно, убил свою невесту, она ни на секунду не поверила в это, но все же, разве могла она не начать за ним следить – просто чтобы убедиться? И вот она устраивает у окна своей спальни наблюдательный пост, предусмотрительно скрытый занавесками, наблюдает и ждет... и обнаруживает наизагадочнейшего человека, который явно что-то замышляет.

У Сэра Гарри Валентайна скучная работа военном министерстве, он переводит жизненно важные для национальной безопасности документы. Он не шпион, но прошел необходимую для этого подготовку, он замечает, что прекрасная блондинка наблюдает за ним из окна, и его обуревают подозрения. Едва он решает, что она просто назойливая дебютантка, как вдруг оказывается, что она, возможно, обручена с иностранным принцем, который, возможно, строит козни против Англии. А когда Гарри начинает следить за Оливией, он понимает, что возможно, сам начинает влюбляться в нее.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Перевод: katusha Правка: Liska–Aliska, vetter.

Посвящается Глории, Стену, Кати, Рафе и Мэтту.

У меня нет «родни мужа», а есть просто семья.

И еще – Полу,

Несмотря на то, что все его гены оказались доминантными.

Автор приносит глубокую благодарность Митчу Митчеллу, Борису Скияру, Молли Скияр и Саре Уигглсворт за знания и помощь во всем, что касается русского языка и культуры

В свои двенадцать лет Гарри Валентайн обладал необычными знаниями в двух областях, что превращало его в мальчика довольно редкого для английской классной комнаты начала 19 века.

Во–первых, он абсолютно, в совершенстве, владел русским и французским. В этом не было ничего удивительного. Его бабушка, необычайно высокородная и упрямая Ольга Петровна Оболенская–Делл, переехала жить к Валентайнам через четыре месяца после рождения Гарри.

Ольга ненавидела английский язык. По ее (часто высказываемому) мнению все, что было в этом мире достойно выражения, можно было выразить по–русски или по–французски.

При этом она никак не могла объяснить, почему же она сама в таком случае вышла замуж за англичанина и уехала из России.

– Наверное, потому что это надо объяснять по–английски, – пробормотала как–то сестра Гарри, Анна.

Гарри только пожал плечами и улыбнулся (как сделал бы всякий нормальный брат), когда ей за это надрали уши. Grandmère, возможно, презирала английский язык, но понимала его великолепно, а слух у нее был лучше, чем у охотничьей собаки. Когда она находилась в классной комнате, бормотать что–либо – на каком угодно языке – было не лучшей идеей. А уж делать это на английском – просто верх сумасшествия. А уж делать это на английском, при этом намекая, что русский и французский не подходят для выражения какой–либо мысли…

По правде говоря, Гарри удивился, что Анну не высекли.

Но Анна ненавидела русский язык с не меньшей яростью, чем Grandmère английский.

– Он требует слишком много труда, – жаловалась она, – а французский почти такой же сложный.

Анне было уже пять, когда приехала Grandmère, и она слишком хорошо говорила по–английски, чтобы другой язык мог с ним соперничать.

Гарри же был счастлив говорить на любом языке. Английский служил языком на каждый день, французский олицетворял элегантность, а русский стал языком ужаса и восторга. Россия – большая. Холодная. Но прежде всего – великая.

Петр Великий, Екатарина Великая – Гарри был вскормлен рассказами о них.

– Ба! – не раз восклицала Ольга, когда учитель Гарри пытался ознакомить его с историей Англии. – Кто такой этот Этельред Неразумный(1)? Неразумный?! Какая страна позволит править неразумному?

– Королева Елизавета была великая(2), – заметил Гарри.

На Ольгу это не произвело никакого впечатления.

– Разве ее зовут «великой»? Или даже «Великой королевой»? Нет! Ее называют «Непорочной королевой», как будто этим стоит гордиться.

Тут уши у учителя стали малиновыми, Гарри нашел это явление чрезвычайно любопытным.

– Она – продолжала Grandmère ледяным голосом, – вовсе не была великой королевой. Она не смогла даже подарить стране наследника.