Барбара Картленд: Река любви

Земное ощущение нежности ее кожи позволило ему стряхнуть с себя будто сковывающие его чары, которые не давали ему говорить и двигаться. Он обнял Иризу, нашел своими губами ее губы и поцеловал.

Он почувствовал, что этот поцелуй был совсем не такой, какие он дарил в прошлом и получал в ответ. В нем не было той пламенной страсти, которую он обычно связывал с вожделением.

Это было нечто совершенно иное, прекрасное, восторженное и духовное.

Он жаждал Иризу не только своим телом, но и разумом, и душой.

И в то же время он благоговел перед нею как перед святыней, чего никогда не испытывал к другим женщинам.

Ее губы были очень нежными, податливыми и невинными, и, зная, что он первый мужчина, поцеловавший ее, он был осторожен и нежен с нею.

Когда он ощутил ее ответную нежность, то поцелуи стали более страстными и требовательными. Чувствуя, что ему не хватает воздуха, он поднял голову, чтобы сказать:

- Как это все могло случиться? Я знаю теперь, ты - та, которую я искал и по ком тосковал всю жизнь, и моя интуиция оказалась сильнее разума и привела меня в Египет в поисках тебя.

- Я люблю.., тебя! О, Алексий, я люблю.., тебя, как и всегда любила!

- Давно?

- С начала.., времен, может быть, даже.., еще раньше.

Герцог вскрикнул от счастья и триумфа.

Он целовал ее вновь и вновь, пока она не ощутила, что ее затопляет его страсть, и подняла руки, протестующе шепча что-то.

Он мгновенно освободил ее.

- Прости меня, мое сокровище, - сказал он. - Я тебя боготворю и пытаюсь уверить себя, что ты существуешь реально и не исчезнешь, оказавшись рисунком на колонне, и я смогу найти тебя только через тысячи лет.

- Где бы я.., ни была, я буду.., всегда любить тебя.

- Неужели это правда, действительно правда, что ты любила меня еще до того, как мы встретились? - спросил герцог.

- Ты всегда был со мной в моих мечтах и моих снах.

Когда папа впервые привел меня к святилищу в Карнаке, я увидела - так же, как мы оба увидели это вчера, - мое прибывание.., в Египет.

- Алексий! - тихо сказал герцог. - Так вот как меня звали!

- Ты не против того, что я называю тебя так?

- Нет, конечно, нет, - отвечал он. - Это очень кстати, что у меня теперь новое имя, потому что благодаря тебе я родился заново. В будущем Счастливчик, каким меня знают в Англии, прекратит существование.

Ириза испуганно вскрикнула.

- Нет, я не позволю тебе.., измениться! Ты стал таким в течение тысяч лет.., прожив, возможно, тысячи жизней.., и благодаря твоим добрым делам, ты заслужил положение, которое занимаешь теперь.

- А ты?

Она тихо вздохнула.

- Может быть, я вела себя плохо или забывала творить добро, поэтому стала такой, какая есть.

- Я вполне доволен тобой такой, какой ты стала, - сказал герцог.

И он продолжал целовать ее.

Значительно позже, когда глаза ее все еще сияли как всплывшие на небе звезды, он почувствовал, что она была утомлена, и сказал:

- Я оставлю тебя теперь, любовь моя. Засыпай и думай только, что я люблю тебя и ты будешь моей женой.

- Жаль, что я не могу рассказать папе о нас, - прошептала Ириза.

- Я уверен, что он знает, - ответил герцог.

Он подумал, что сам не ожидал от себя таких слов, и тем не менее знал, что это правда.

Он целовал ее еще много раз очень ласково и нежно и, когда она опустилась на подушку, укутал ее простыней до подбородка.

- Доброй ночи, мое сокровище, - тихо сказал он. - Постарайся увидеть меня во сне.

- Я не смогу.., иначе.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, прежде чем выключить свет.

Выходя из каюты, герцогу казалось, будто весь мир вокруг перевернулся, и он с трудом мог поверить, что овладевшие им чувства - это не плод его воображения.

Одно было несомненно: он нашел любовь, совершенно новую и необычную, которую, хотя он и отрицал это, всегда искал.

***

На огромном небосводе сияли звезды и медленно всходил полумесяц.

Ночью якорь был спущен на яхте и все вокруг дышало тишиной и покоем.

Герцог стоял с Иризой на палубе, обняв ее за плечи и глядя вместе с нею в испещренную звездами тьму. Завтра они должны были увидеть храмы Абу Симбель.

Однако теперь для них не могло быть ничего более поразительного, чем взаимное открытие друг друга, и герцогу казалось, что с каждым днем они сближаются все больше.

Счастье их непрерывно возрастало, и ему уже казалось, что оно исходит от них как свет от сияющей звезды.

Ириза ощущала себя как в раю, в реальность которого с трудом могла поверить, принимая его порой за сновидение, способное рассеяться.