Барбара Картленд: Храм любви

Боробудур – крупнейший в мире памятник буддийского искусства. Он был построен приблизительно в IX столетии, на триста лет раньше, чем храм Ангкор-Ват и за двести лет до Собора Парижской Богоматери.

Однако некоторое время спустя, произошло сильнейшее извержение вулкана Мерапи, после которого Боробудур оставался скрытым под вулканическим пеплом на протяжении большей части тысячелетия.

Только в 1814 году до английского генерал-губернатора Явы Томаса Стамфорда Раффлза дошли слухи о холме, наполненном каменными буддийскими скульптурами, и он послал туда инженера, чтобы проверить эти рассказы.

После четырехлетнего английского господства на остров вернулись голландцы, и храм был забыт. Однако в 1896 году восемь повозок, нагруженных бесценными скульптурами Боробудура, были отправлены в дар сиамскому королю Чулалонгкорну – поступок весьма типичный для голландских чиновников.

Когда я в 1986 году посетила Индонезию, этот фантастический храм, к тому времени отреставрированный, произвел на меня потрясающее впечатление. Но больше всего меня заинтриговал храм Плаосан, открытый и восстановленный только в 1948 году.

Все буддийские храмы, которые я видела, приводили меня в духовный трепет, подобного которому я нигде никогда не испытывала. Но сильнее всего чувство это я испытала в Плаосане, построенном, я пишу об этом в романе, буддийской принцессой Шайлендрой и ее мужем, царем по имени Ракай Пикатан, индийским правителем Матарама.

Точно так же, как мой герой и героиня, я бродила по прекрасной круговой галерее и увидела там рельефное изображение царя, черты лица которого, к моему изумлению, оказались совершенно европейскими.

Отсюда начинается мой рассказ…

1900

По пути от вокзала до резиденции губернатора герцог Инглбери почти не замечал хорошо знакомых ему людных улиц Калькутты. Толпа текла бесконечным потоком, в уличной толчее смешивались запряженные волами повозки и вездесущие разносчики рисовых лепешек, бананов и орешков бетель. Однако мысли герцога витали далеко – он вспоминал величественную усыпальницу Тадж Махал.

Лорд Керзон Кедлстон, новый вице-король Индии, прибыл в страну в 1898 году. Будучи страстным любителем архитектуры, он вскоре понял, что равнодушное отношение местного населения к бесценным памятникам зодчества собственной страны привело к почти что катастрофическим последствиям. Поэтому к своей, и без того непосильной миссии, он добавил еще одну – программу реставрационных работ, взятую им под личное покровительство. При этом он был озабочен не только сохранностью индуистских и исламских памятников, но интересовался и британо-индийскими постройками эпохи короля Георга.

Герцог вновь подумал о том, как удачно получилось, что правительственная резиденция в Калькутте в точности повторяет дом предков лорда Керзона в графстве Дербишир.

Действительно, в 1798 году граф Морнингтон решил, что тогдашняя резиденция, немногим отличавшаяся от особняков именитых граждан Калькутты, недостойна его положения. Поэтому он приказал ее снести и на этом месте воздвигнуть дворец, который должен был стать символом величия британской державы. Строительство длилось четыре года. И хотя его стоимость в 63281 фунт казалась чрезмерной, без сомнения, это был самый прекрасный губернаторский дворец в мире.

Великолепие его ионического фасада могло сравниться только с изысканной простотой его обширных помещений. Расположение комнат воспроизводило планировку Кедлстон Холла в Дербишире – официальные помещения располагались в центральном корпусе, изогнутыми галереями соединенном с четырьмя флигелями. Также как и вице-короля, это здание приводило герцога в восхищение.

Получив от лорда Керзона приглашение немедленно приехать в Индию, герцог ни минуты не колебался. Вице-король писал, что нуждается в его помощи в связи с тем, что задумал произвести некоторые усовершенствования в своей резиденции и, кроме того, хотел бы обсудить с ним состояние редчайших и прекраснейших индийских храмов, которым грозит разрушение, поскольку никто не в состоянии оценить их по достоинству.

Все это весьма заинтересовало герцога. Но помимо этого была еще одна причина, по которой именно в это время он желал бы оставить Англию.

Этой причиной были его близкие отношения с леди Шарлоттой Деннингтон, завязавшиеся во время осеннего охотничьего сезона.