Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

– Моя Трин, – прозвучал дорогой голос, проникая в самое сердце. – Моя дорогая Трин…

Золотом вспыхивали окна под первыми лучами поднимавшегося солнца. И птицы в саду своей песней приветствовали новый день. Новый рассвет. Коснулся он своей благодатью и умая, развеивая остатки тьмы разорванного заклинания. Оболочка опадала прахом, осыпалась под руками Трин, поддавшейся порыву и обнявшей отца. Заключая ее в сверкающие объятия, душа освобождалась, являя свой истинный облик.

Стирались кровь и пепел, стирались раны, наполняя тело Райана легкостью и светом. Трин смотрела на отца, впервые видя его таким – свободным от гари и ссадин. Смотрела и пыталась запомнить каждую черту. Плакала, но не могла остановить поток слез. Пусть. Это не важно сейчас.

– В день, когда ты родилась, цвели яльмары. Я помню этот день. Помню, как впервые взял тебя на руки. Помню каждый миг. И я благодарен богам за счастье узнать, какой прекрасной женщиной ты стала. Ты всегда была нашей радостью. Нашим сердцем. – Райан с нежностью вытер слезы на ее щеках. – Скоро яльмары зацветут вновь, Трин. Это будет твой истинный день рождения. Я надеюсь, что в этот день ты вернешься в Томарин. Ты и Кристиан.

– Я клянусь тебе, что так и будет. Я сделаю это. Клянусь!

– Я люблю тебя, – вновь улыбнулся Райан, чувствуя, что миг прощания настал.

– Я люблю тебя… – эхом повторила Трин, глядя, как все ярче охватывало свечение силуэт отца.

Райан склонился к ней и коснулся губами лба. Его фигура постепенно таяла, исчезая в первых лучах солнца.

– Моя Трин… – донеслись до нее последние слова.

Когда Кристиан подошел к ней и обнял за плечи, Трин вздрогнула, будто очнувшись. Прекрасно зная, что жена чувствовала сейчас, Рэйван держал ее крепко, согревая своим теплом. Без слов. Она и так все понимала.

– В объятиях светлой Лейны да объединятся тосковавшие сердца и да упокоятся скорбящие души, – прозвучал в тихом зале голос короля.

Трин никогда не была в Деспине. И первое впечатление сложилось не самое лучшее, поскольку пришлось посетить суд. Фемир Синхелм до последнего отрицал свою вину, ссылаясь на жертву во имя народа Камеладера. Не покаялся даже на помосте, перед своей казнью…

Когда же с этим было покончено и волнения понемногу улеглись, пришлось принять наследство, встретившись с Самусом Элфэром. Приходился он Трин дядей и ранее считался владельцем Томарина. Смущаясь и плохо скрывая свою радость от возможности избавиться от проблемного наследства, Элфер долго выражал соболезнования, вытирая лоб платком. Затем дрожавшей рукой расписался на бесценном свитке и торопливо откланялся, не желая задерживаться возле объявившейся родственницы. Что в принципе Трин вполне устраивало.

Теперь предстояло возвратиться в Валмир, распрощавшись с шумной столицей. И не только с ней. Стоя во дворе дома, принадлежавшего Рэйванам, Трин наблюдала за тем, как приближались к крыльцу Кристиан и Деверукс. Шли молча, и о многом говорил тот факт, что они находились рядом и до сих пор не прокляли друг друга…

Дорожное платье шло его жене. И была она премилой в своей легкой задумчивости, стоя у широких каменных ступеней. В волосах Трин Кристиан заметил бабушкину заколку. Деверукс недавно подарил ее по случаю предстоящего дня рождения. Признал невестку. Хоть и был скуп на слова. Как всегда.

– Итак, ты останешься здесь. – Кристиан остановился возле крыльца, глядя на деда.

– Да, – подтвердил Деверукс, опираясь на трость. – Вы двое наделали столько шума в Деспине, что эта волна еще не скоро уляжется. Поэтому дел хватит.

– Спасибо за все, что вы сделали. – Трин приблизилась к нему, уже слыша, как подъезжал экипаж. – Ваша помощь бесценна.

– Я знаю. – Деверукс вновь по привычке приподнял подбородок, однако взгляд потеплел при словах невестки.

– Не вздумай ввязаться еще во что-нибудь, мальчишка! – сурово повелел дед, и трость глухо стукнула о камни, которыми был вымощен двор.

– Не вздумай помереть, пока не подержишь на руках правнука, – тем же тоном ответил Кристиан, помогая Трин подняться в экипаж.

– Может, и не помру. – Деверукс провожал внука взглядом, пока тот открывал дверцу экипажа со своей стороны.

– Не волнуйся, – заверил Рэйван-младший. – Если помрешь, я призову тебя умаем. Будешь полировать полы в Арде.

– Негодный мальчишка! – усмехнулся старый некромант, наблюдая за тем, как экипаж направлялся к открытым воротам. – Да хранят вас боги.