Оксана Головина - Сердце зверя (СИ)

12 год от начала времени…

Солнце яркое, ослепительное плавало в глазах. Пустое синее небо разделялось лишь потемневшими опорами, удерживающими Мост над выжженной пыльной землей. Клубы той самой рыжеватой пыли взметались вверх, заставляя, глаза слезится. Он прищурился, но не опустил головы. Пусть ноги отказывали, но он велел себе идти достойно до конца. Еще сотня шагов, и все…

— Проклятый ублюдок!!!

Он лишь проглотил горький ком, подступавший к горлу скованному «Усмирителем», каждый раз, когда из толпы раздавалась очередная реплика в его адрес.

— Тварь!!

Холодный камень рассек скулу, заставив на мгновение приостановиться. Кровь капала на металлический ошейник, стекая за воротник формы. Он не повернул головы к тому, чья боль пересилила его собственную, заставив поднять руку. Конвой не остановил их, кричащих проклятья, подтолкнув заключенного в спину. Они озирались опасливо, словно готовы были броситься наутек в любой миг, подальше от толпы.

— Убийца!!

Очередной камень задел голову, следующий зажег огнем плечо, едва не задев конвоира. Выругавшись, офицер отступил, как и его товарищ, не желая быть растерзанным…

Он остановился на самом краю, обдертые носки армейских ботинок ловили пустоту. Еще полшага, и его путь окончен.

— Капитан…

Он обернулся на голос конвоира, как и положено, перед зачиткой приговора. Расставив ноги, он пытался устоять на краю, едва не срываемый бушевавшим ветром. Он ждал, но его палачи молчали.

— Хватит тянуть… — проговорил он пересохшими губами.

— Прости, капитан. Но у меня приказ… — один из конвоиров выступил вперед.

Заключенный в недоумении глядел на него, достающего свое оружие.

— Что это значит?!

В его руке был один единственный патрон. Из кармана достав небольшую капсулу, он отломил верхушку, и, боясь касаться темной жидкости даже в перчатках, обмакнул патрон в содержимое. Еще мгновение, и пистолет был заряжен.

— Они убедили Главу, что так будет справедливо. Они так решили, так что это их правосудие, капитан. Ты уж прости…

Он не ответил. Он понял, лишь тихо усмехнувшись, приготовившись принять свой дикий приговор, оглушенный скандировавшей толпой. Еще миг, и адская боль обожгла его грудь. Опора под ногами была утеряна, и он, в последний раз глядя на перевернувшееся в глазах синее небо, устремился вниз, к высохшей траве у опор моста…

Холодная ночь, рассыпала по черному небу тысячи звезд. Он, очнувшись, распахнул глаза, глядя, как чернел над ним опустевший высоченный мост. Теперь ведущий в другой мир, более для него не досягаемый.

Он хотел пошевелиться, вдруг поняв, что тело отказывалось подчиниться ему. Он попытался приподняться, ощущая, как вымокла холодная теперь его форма, в том самом месте, где прошла пуля. Пуля…

— Проклятье… почему я до сих пор…

Он кое-как приподнялся, непослушными руками разорвав куртку. Взгляд его метнулся к груди. Залитая темной кровью, она поднималась и опускалась, вторя его прерывистому дыханию, и приводя его в ужас — была цела.

— Нет! Нет, нет, нет…

Огонь в груди, заставляя задыхаться, разгорался, заставляя вновь упасть на холодную землю без сил.

Перед глазами плясали звезды, вторя мыслям, бешено несшимся в горячей голове. Сознание отказывалось принять то, что было ужасающим для него фактом.

Яд разливался по телу, огненными потоками. До самых кончиков пальцев рук и ног, обжигая грудь, впиваясь в мозг. Зеленые глаза вспыхнули, и последний, тихий вздох, перерастающий в сиплый рык, разорвал мертвую тишину…

1 глава

93 год…

Дождь, такой сильный… Небо почернело, укрыв полуденное солнце. Струи дождя отплясывали на черной броне, укрывавшей плечи и грудь. Он стер холодную влагу с лица, оставлявшую горьковатый привкус на губах.

— Почему именно на моем дежурстве?!

Второй офицер, сетуя на непогоду, нервно стащил шлем с рыжеватой, коротко стриженой головы.

— Нет, Левин, я серьезно! Хотели просто закончить объезд и все. Я хотел к ужину быть дома, хоть раз! Черт!!

— Кончай нытье, Ник. Здесь чужие. Они не высылали запрос, иначе с нами бы уже связались. Вызывай остальных. Дело плохо.

Лейтенант ВСБ (Внутренняя Служба Безопасности) Дмитрий Левин оставил свой мокрый шлем на огромном черном мотоцикле. Он пошел к прибывшей раньше них группе Южного патруля. Раздавая указания экспертам, их капитан махнул ему рукой.