Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

Трин кружилась в мягком всполохе золотых искр, исходивших от ее наряда. Словно огненный цветок, вздумавший распуститься посреди зимы. Вопреки непогоде. Кристиану казалось, что сейчас он держал в руках прозрачное искрящееся пламя. Огонек свечи, способный согреть его одним своим присутствием, проникая до самой души, освещая каждый уголок ее, изгоняя холодную тьму.

Наблюдая у колонны за их танцем, Лейтон улыбнулся. Возможно, это действительно его последняя ночь на земле. И это будет великолепным окончанием его пути. Прекрасным последним воспоминанием. И надеждой, что однажды Томарин вновь оживет и обретет свое сердце – последнюю из рода Дэнвеев.

Закончив танец, Кристиан не отпустил Трин, даже когда музыка вновь зазвучала, приглашая к продолжению бала. Видел, как поворачивались головы студенток, пытавшихся разглядеть его и жену, когда шли в центр зала со своими партнерами. Слышал, как продолжали тихо обсуждать новость прибывшие гости Арда. И стоило отметить, что принята она была все же положительнее, чем ожидал. И разве могло быть иначе? Его жена восхитительна…

– Боги, – салютовал ему своим бокалом Хэйл. – Подумать только! Как неожиданно… Мои поздравления.

Кристиан посмотрел на него скептически. Веселился за их счет? Хорошо хоть у кого-то отличное настроение. Пришлось выслушать пожелания счастья и от других коллег, а затем и родителей студентов, пожелавших принести свои поздравления молодоженам. Кристиан машинально кивал, улыбался, что-то отвечал в ответ, но продолжал следить за залом. Тот расцветал раз за разом, когда звучала музыка и юные воспитанницы академии принимались кружить в платьях всевозможных расцветок.

Видя, как превратился в статую Шагрим, Ивон нетерпеливо вздохнула и даже притопнула ногой, что никто конечно же не заметил под длинными юбками.

– Подбери-ка челюсть, цветочек! – Она пальцем надавила на подбородок Талла, вынуждая его закрыть рот.

– Нет… – ошеломленно пробормотал Шагрим, по-прежнему не сводя глаз с Трин и ректора.

– Да! – настояла Ивон. – Смирись наконец. Они – муж и жена.

– Но он – ректор.

– И что? Теперь и не мужчина?

– Да… То есть нет, – вздохнул Талл. – Но как это вообще возможно? Невероятно. Трин и Рэйван. Рэйван и Трин…

– Она счастливица, – заявила Ивон. – А вот одна прекраснейшая каэли вынуждена страдать на таком чудесном балу. А знаешь, как она мечтала оказаться здесь? Бедняжка… Неужели ее красота так и увянет среди этого льда и снега?

– Интересно, кто же эта несчастная? – поддразнил Талл.

Но, заметив, как оживились идеально собранные в прическу пряди подруги, прикусил язык. Следующий танец точно за ним. И пусть только «прекраснейшая каэли» попробует отказать…

Меж тем бал снова был ненадолго прерван очередным объявлением. На небольшом помосте, специально оборудованном по такому случаю, Рэйван пригласил подняться к нему коротышку Тэусса и Гарса. Глядя на преподавателя, Ивон расцвела улыбкой. В белых одеждах Гарс так походил на снежного принца! Об этом и сообщила Шагриму, не замечая, как потемнел при ее словах его медовый взгляд.

– Нет в нем ничего особенного.

– Он талантливейший артефактор. И по праву будет считаться преемником профессора.

Скрипя зубами, вынужден был сообщить об этом всем присутствующим сам Тэусс. Он заставил себя улыбаться, хотя тощая борода его тряслась от сдержанного с трудом раздражения. Рэйван в свою очередь поздравил Гарса. А также довел до всеобщего сведения счастливую новость о том, что торжественным пинком под старый зад отправят на отдых профессора… Зал поддержал новости аплодисментами, а затем вновь наполнился музыкой и взволнованными голосами.

– Знаешь, – начал Шагрим, видя, что собираются объявить очередной танец, – как-то мне довелось узнать историю об одной несчастной красавице. Всеми брошенной и мечтавшей хотя бы об одном танце на балу.

– Да ну? – насторожилась Ивон.

– Бедняжка была такой жалкой среди всеобщего веселья, она буквально увядала, как сорванный цветок.

– Да ну?

Тон голоса подруги предостерег Талла от дальнейших попыток подшучивать над нею. Но каков же был соблазн…

– И вот, когда она была в совершеннейшем отчаянии, явился он.

– Он? Кто? – глянула на него Ивон.

– Он был прекрасен, как солнечный день. Хитер, как тысяча демонов.

– Прямо тысяча? – недоверчиво осведомилась подруга.

– И храбр, как…

– Несчастная красавица согласна!

Ивон приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала его, прерывая поток восхваления своего великолепия.