Айше Лилуай: Я заберу твои слёзы

Валькири закричала во сне, однако из ее пересохшего горла не вырвалось ни единого звука. Черные тени выплывали из тумана и безмолвно обступали ее со всех сторон, отовсюду на девушку глядели горящие огоньки-глаза. С каждой секундой мрачных высоких фигур становилось все больше. Они все приближались и приближались, сужая круг, и стало тяжело дышать. Едкий дым заполнял ноздри и нещадно жег глаза.

- Зачем вы пришли? – шептала Валькири. – Опять мучить меня?

Тени (а среди них были только женщины, и все смуглые и темноволосые) по-прежнему хранили зловещее молчание, и это только еще больше насторожило девушку. По щекам ее поползли слезы, губы задрожали.

- Уходите! – снова шепотом взмолилась она. – Уходите, оставьте меня одну!

Ее руки отчаянными размашистыми движениями разгоняли бесплотных духов вместе с клочьями тумана, однако всякий раз после того, как рука Валькири надвое рассекала призрачную оболочку, новый образ, еще более ужасающий и жуткий, вставал перед ее взором. Девушка ощутила себя совершенно беспомощной и всеми брошенной. Всеми… Собственно говоря, у нее никогда и не было того, кто мог бы ее бросить.

У нее никого не было.

Приблизившись на расстояние, достаточное для того, чтобы Валькири чувствовала себя запертой в тесном гробу, призраки начали протягивать свои бледные руки и хвататься длинными костлявыми пальцами за платье и волосы девушки. Раздался их заискивающий шепот:

- Приди, сестра, приди…

- Зачем вы преследуете меня даже в моих снах? – без всякой надежды на успех спросила Валькири. – Зачем? Ведь вы добились своего – я уже иду к вам. Иду…

Никто не отреагировал на ее слова.

- Приди, приди, приди…

- Я иду. Мне осталось немного. Я иду…

- НЕ ЛГИ НАМ!!! – над головами ведьм пророкотал гром, вспыхнула алая молния. – Мы знаем, зачем ты идешь в Омганг. Мы знаем! Ты хочешь нас обмануть, но тебе не удастся! – Руки и безумные взоры женщин были подняты к охваченному неудержимым пожаром небу. Черные волосы, похожие на извивающихся морских змей, неестественно реяли на ветру. – Будь проклят тот час, когда была сохранена твоя никчемная жизнь! Да сгоришь ты в ледяном пламени нашего гнева!

Валькири задрожала, закрыв глаза и уши.

- Замолчите, замолчите, - твердила она. – Оставьте меня! Зачем я вам понадобилась? Что я могу вам дать?

- Мы взимаем плату со всех живых, сестра, - ответили ведьмы. – От тебя нам нужна твоя кровь – всего один раз. И твоя душа – навсегда. Каждому свое, но мы со всех взимаем плату…

- Но в чем виноваты перед вами все эти люди?

- Уже в том, что они ЖИВУТ, - резко отрезали неумолимые голоса.

- Но это жестоко! – крикнула Валькири, вновь осознав, что на самом деле не издала ни звука. – Неужели в вас не осталось ни капли добра и света?

На ее глазах призраки выросли вдвое. Грозные и разгневанные, они возвышались над крошечной девочкой и в приступе безумия вращали полоумными глазами.

- МЫ ЛЮБИЛИ ЭТОТ МИР!!! – будто гром разразился в сознании Валькири. – Мы любили его… НО ОНИ УБИЛИ НАС, они сжигали нас тысячами, и мы прокляли их и продали наши души дьяволу, чтобы отомстить им. Теперь мы – воплощение зла, мы – то, чем нас объявили при жизни, когда мы еще источали свет. Мы ненавидим все, что только есть в этом мире! МЫ НЕНАВИДИМ САМ МИР! Мы ненавидим себя… Да, потому что ненависть – это все, что нам осталось.

- Нет, нет! Этого не должно быть! – воскликнула Валькири.

- Это ЕСТЬ, - ответили ведьмы.

И ушли. Ветер, пронесшийся над равниной, разорвал облака тумана и разбросал ошметки в разные стороны. Будто и не было мрачных теней, только горное эхо еще шептало:

- Приди, сестра, приди, приди…

Его пугающий и манящий зов внезапно разрушил чудесный, спасительный голос:

- Валькири! Проснись, проснись!

Она открыла глаза и увидела над собой обеспокоенную Келду.

- На тебе лица нет, - тихо сказала девушка из оставшейся позади деревеньки. – Тебе приснился кошмар?

Валькири не ответила на ее вопрос. Вместо этого она встала и устремила свой взор к виднеющемуся вдали берегу океана. Занимался рассвет.

- Океан все помнит, - непонятно зачем прошептала девушка.

Келда подошла к спутнице и положила руку на худенькое плечо.