Айше Лилуай: Я заберу твои слёзы

Голос Валькири прозвучал звучно и грозно, и мурашки пробежали по спине Торстеина, когда этот голос коснулся его слуха, подобно тому, как разряд молнии пронзает небо. Он передернул плечами и закрыл на пару мгновений глаза. Образ Валькири предстал перед ним как настоящий образ языческой скандинавской богини, что пролетает над полем брани и собирает погибших, сотрясая своим сияющим мечом…

Но когда Стеин открыл глаза и обернулся, перед ним снова сидела та самая хрупкая и болезненная девушка, которая болтает босыми ногами и мечтательно пялится в небо. Только на этот раз она была рассержена и надула губки.

- Ты… ты… - она старалась подобрать слово пообиднее, что у нее не особо получилось. – Ты противный, вот что! Разве ты не замечал, что Валькири – твой истинный голос? Не просто голос, то есть не просто звук, исходящий от твоих голосовых связок, а тот самый, настоящий. ТВОЙ ГОЛОС. Понимаешь?

Стеин не понимал.

- Что за бред ты опять несешь? – Он поморщился. – Какой такой голос? Что ты имеешь в виду?

Девушка с проворством обезьяны кинулась к нему и взяла его лицо в свои ладони, заглядывая в самую глубину его глаз. Торстеин поежился от ее пристального и осуждающего взгляда.

- Я имею в виду то, - негромко и серьезно сказала Валькири, впервые на памяти Стеина говоря о себе в первом лице, - что я всегда старалась вслух, при тебе говорить о том, о чем ты все время думаешь, но в чем никогда не решаешься признаться. Никому. Даже самому себе. Ты себя обманываешь, Торстеин. Твои слова не соответствуют твоим мыслям. А я говорю то, что ты хочешь сказать, но не можешь. Я почти ничего не придумываю. Я лишь придаю звучание тому истинному, что не может зазвучать, не может прорваться наружу через твою маску. Теперь ясно?

Стеин чувствовал, что он очень бледен, чувствовал, как мелкая дрожь сковывает его по рукам и ногам. Он вспоминал о том, что… Действительно, ведь каждый раз, когда Валькири говорила с ним (что, правда, случалось крайне редко), он думал: надо же, она в точности повторила мои мысли. Только он не решался высказать их вслух, а Валькири – решалась.

Но…

- Откуда ты все это знала? – хриплым шепотом спросил он.

Валькири отпустила его и отошла на шаг назад.

- Просто Валькири слушает эхо, - улыбнулась она. – И ты сможешь. Хочешь попробовать?

Стеин тут же вспомнил давящую на его голову вибрацию мощного звукового потока, вспомнил голос матери, звучащий сразу отовсюду…

- Нет. Не хочу. Уже пробовал.

- Я не про то. Потому что это было не эхо. Это была всего лишь галлюцинация. Понимаешь разницу? Слушай.

Валькири приложила ладони к губам, словно рупор, и изо всех сил закричала:

- Аууууу!

И эхо ее глубокого, певучего голоса разнеслось над фьордом.

- Ты… кого-нибудь слышишь? – осторожно спросил Стеин.

- Себя, - беспечно ответила Валькири, а потом добавила: – Не ищи правду в бесплотных видениях из прошлого, которые являются лишь плодами твоего воображения. Ищи правду в самом себе. Видишь: когда ты спрашиваешь у эха, оно отвечает твоим же голосом, словно подсказывает, где кроется ответ. Он здесь, внутри, куда твой зов возвращается, отразившись от скал. А после того, как эхо стихнет…

И она снова закричала:

- Аууууу!

И эхо ответило ей:

- Ууу…. Ууу…

И смолкло. А Валькири от радости захлопала в ладоши, и по ее щекам струились слезы счастья, в глазах же горел победоносный огонь.

- Ну? – спросила она требовательно. – Что-нибудь слышишь?

Стеин прислушался – никаких голосов. Ни матери, ни Кэйи. Вздохнув то ли с облегчением, то ли с сожалением, он отрицательно покачал головой.

- А я слышу, - внезапно сказала Валькири. – Знаешь что? Океан шумит… Там, за воротами фьорда… Такой далекий, такой сильный и такой успокаивающий рокот… Очень простой и естественный звук. Океан шумит…

Молодой человек стоит у кромки воды и глядит вслед хрупкой удаляющейся фигурке.

Я больше не смотрю на него. Я уже забыл его имя.

Я смотрю на то, как ты уходишь прочь от моих берегов…

Мне кажется, что ты больше не вернешься ко мне, но так, наверное, будет лучше для тебя. Теперь, когда ты обрела долгожданное успокоение, пора начинать новую, тихую, размеренную жизнь.

Ветер воет волком и отражается от крутых скал. Чайки кричат…

Девушка с черными волосами уходит…

Прощай, моя милая Тора.

Не зови меня.

И эхо тоже не зови…

(Конец)