Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

Зато я сразу увидел и понял.

Совсем недалеко, наверное, не более чем в трёх десятках шагов впереди неё асфальтированный проезд пересекали рельсы промышленной железнодорожной ветки. Они выходили из одних ворот и тут же ныряли в такие же – напротив. Оба проезда были открыты. Перед каждым из них, во все стороны горели яркие световые табло: «Стой! Идёт поезд!». Ещё выше, попеременно мигали красные лупоглазые огни для автотранспорта и, в дополнение ко всему этому световому шоу, откуда-то резко крякал грубый звонковый сигнал.

Но Дианы всё это как-будто не касалось. Она продолжала, не меняя темпа, но какой-то щупающей походкой слепца, двигаться вперёд, к рельсам, вероятно, не видя и не слыша ничего.

– Диа-а-а-на-а-а!!! – дико заорал я. Наверное, последний раз я орал так же только тогда, на том самом проклятом леднике, больше двадцати пяти лет назад.

Но она ничего не слышала. Или не хотела слышать. Или не могла.

Я рванул с места так, что затрещали все мои немолодые уже сухожилия.

Поразительно, но при этом мне удавалось видеть и слышать всё вокруг. Точнее, всё, что нужно было видеть и слышать. И, главное из этого, – предупреждающий свисток и почти полностью закрытую стеной тушу локомотива, ход которого выдавали как-бы скользящие над срезом ограды какие-то конструкционные выступы на крыше его корпуса. Так движение подводного хищника выдаёт разрезающий поверхность воды плавник. Мне кажется, я успел заметить даже дрожание перегретого воздуха над тем местом, где помещался двигатель. И я уже со всей ясностью понимал… чувствовал… знал, что пути стального монстра и продолжавшей слепо идти вперёд Дианы неминуемо пересекутся в одной точке…

Снова пережить её смерть???

НУ НЕТ!!!

Разрывая сердце напряжением всех мышц, я летел вперёд, теперь уже видя перед собою только спину Дианы и широко распахнутую пасть ворот.

Дальше – как в замедленном кино.

Диана всё так же, не глядя по сторонам, ступает на заглублённый в бетонные плиты рельсовый путь, и в тот же момент из ворот выплывает ревущая морда локомотива…

СПАСТИ! СПАСТИ ЕЁ!!!

Я собираю в последнем рывке всё…

Местные СМИ пару дней забавляли охочего до кошмаров обывателя разными подробностями трагического происшествия, случившегося на подъездном железнодорожном пути в промзоне между Линцем и Леондингом.

Тут было на любой вкус: от довольно кровавых подробностей в описании разбитого локомотивом тела Виктора Бюлова до сентиментально-трогательной подачи истории о подвиге отца, ценою жизни спасшего от неминуемой смерти свою дочь. Нашлось место и для критики муниципальных властей, якобы не обеспечивших достаточного уровня безопасности в глухом технологическом проезде. Какие-то гражданские активисты (возможно, вдохновлённые производителями соответствующего оборудования) потребовали немедленной установки в этом и других подобных местах автоматических турникетов, которые исключили бы возможность попадания даже случайного пешехода на рельсы при прохождении по ним поезда.

Впрочем, поговорили и забыли после первого же сообщения о следующей крови, пролившейся при другом несчастном случае, в другой катастрофе, террористическом акте, военной стычке и тому подобное (нужное подчеркнуть).

Оно и правильно. Человек неминуемо сойдёт с ума, если будет одинаково близко и надолго принимать к сердцу и свою, и чужую боль, количество которой в этом мире неисчерпаемо.

Журналисты, по своему обыкновению, в расчёте на какую-либо скандальную информацию пытались раскопать что-нибудь остренькое в истории с посещением Виктором Бюловым и его дочерью – Дианой Бюлов, криохранилища. Об этом стало известно из материалов полицейского расследования несчастного случая. Но «Мицар» абсолютно добросовестно хранил личные тайны клиентов. Никакой более щекотливой версии, кроме той, что там находится тело жены погибшего и, соответственно, – матери спасённой, выдвинуто так и не было. Ну, и отстали.

Диана Бюлов, получившая в результате спасительного для неё толчка в спину, говоря медицинским языком, закрытую черепно-мозговую травму, а проще – довольно сильное сотрясение мозга, провела в одной из клиник Линца около трёх недель.

Всё это время тело её погибшего отца находилось в холодильной камере морга, в ожидании, пока дочь, являвшаяся его единственным близким родственником (во всяком случае, по документам), примет решение о форме и процедуре похорон.